Сейчас мрак рассеется и явятся малак, ангелы, чтоб сопроводить меня к своему грозному предводителю Израилу, пронеслась в голове умиротворенная мысль, сразу вслед за тем изгнанная другой, панической. Известно, что на первой стадии Базраха душа отделяется от тела, но тело (он это знал) разорвано надвое. Из какой его части воспарит душа, из верхней или из нижней? Вдруг из нижней, где всякая нечистота?

Стало Мусе тревожно, умиротворенность свернулась трубочкой наподобие священного свитка. Скорей бы уж Израил прислал своего малаика!

И донеслась тут сладчайшая музыка, извещавшая о приближении ангела, а вслед за ней предстал перед Мусой и он сам, чудесный крылатый юноша, весь из колеблющегося, переливчатого света. Но обрадоваться покойник не успел, так как в ту же самую минуту послышался мерзкий лязг. С противоположной стороны, противно цокая копытами, подкатилось нечто мохнатое, зловонное. Шайтан!

Вот уж этого Муса никак не ожидал.

То есть, конечно, всякий знает, что в момент смерти за человеком являются два Посланца, которые следили за всеми его поступками и записывали их каждый в свою книгу: один в Книгу Добра, другой в Книгу Зла. В 43-й суре ясно сказано: «Или думают они, что Мы не слышим их тайны и переговоры? Да и посланцы Наши у них записывают». По поводу природы Посланцев у мужей учености существуют разные мнения. То ли это ангел и демон, то ли добрый и злой джинны. Глядя на явившихся за ним, Муса толком не понял, которые из мудрецов правы. И потом, не природа Посланцев его сейчас волновала.

Почему вообще явился прихвостень Нечистого? Ведь Муса шахид! А что если Аллах не признал его Мучеником Веры, поскольку кнопка была нажата раньше назначенного срока?

Посланцы встали друг напротив друга, причем джинн-шайтан по-бычьи наклонил свою рогатую башку, ударил себя в медную грудь, которая гулко грохотнула. Глядя на приятного взору, но какого-то очень уж негрозного ангела, Муса испугался, что тот уступит. Лучше бы уж он оказался добрым джинном, у тех силы побольше!

Но Свет мощнее Тьмы, а Дух — грубой Плоти. Сколько лет вколачивали Мусе эту непреложную истину, а он, маловер, посмел сомневаться.

«Изыди, пес!» — не сказал, а излучил Защитник. «Иль ты не знаешь, кто это?»

Взвыв от досады, шайтан попятился и исчез. Ангел же (все-таки это был ангел) обхватил Мусу светоносным крылом и вмиг вознес из черноты в серый сумрак потом в белый сумрак, потом в оранжевый, и так сквозь все Семь Небес, к Подножию Трона Всевышнего.

Подножие уходило вверх ослепительно сияющей золотой башней, вершина которой находилась столь высоко, что разглядеть ее было невозможно, как ни задирай голову.

«Не бойся, — прошелестел ангел. — Пускай другие боятся, а тебе незачем».

Воздух закачался могучими волнами.

«Это Израил, он примет твою душу и скажет свое слово».

С края неба, плавно взмахивая своими четырьмя тысячами крыльев, летел Архангел Смерти, похожий на огромный старинный парусник, который Муса видел когда-то на картинке. Пялиться на Израила он не решился, пал ниц и зажмурился.

Израилу поручено окончательно разлучать дух с телом. Из плоти грешника он выдирает душу с мясом и костями, ибо она слишком погрязла в земном, намертво вросла в шкуру.