Вопрос каким-то образом касался ее прошлого.

Какого-нибудь конкретного события?

Какой-то мысли?

Чувства?

Образа?

Дарованного, но не понятого знака?

Анна стояла на зеленом лугу, у края черной дыры, вся залитая золотым сиянием, но ничего этого больше не видела. Перед ней как на экране, только с многократным убыстрением, проносилась вся ее жизнь.

Лысое красноморденькое существо в колыбели моргает бессмысленными глазенками, разглядывая ползущую по потолку муху.

«Снежинка» в серебристых бантиках, с наклеенными на платье звездочками из фольги сидит на корточках, роется в картонной коробке с подарками.

Шоколадки сует в карман, карамельки бросает под елку. Личико сосредоточенное, немного обиженное.

Толстая девочка шевелит губами, читая книжку с картинками. Книжка называется «Шел по городу волшебник».

Девочка подросла, стала еще толще. Жует пирожок с капустой, плачет. Виталик Сидоренко обозвал ее «сарделькой».

Школьница в некрасивых пластмассовых очках читает сильно потрепанную книгу. Грызет яблоко. «Граф опустил руку в глубокое декольте, слегка сжал ей грудь, и Анжелика почувствовала, как ее плоть…» Мамины шаги в коридоре. Хлоп! Книгу накрывает учебник по истории СССР.

И снова все то же. То она читает, то она плачет. То плачет, то читает. Полнота сменилась худобой, но появилась новая причина для страданий, прыщи.

Крупно: лицо в зеркале. На левой щеке два алых бугорка, на правой три. В глазах, разумеется, слезы. Оправа у очков сверху черная, снизу золотистая. Тогда многие в таких ходили, оправа стоила пять шестьдесят. Вспоминать эту подробность Анне не пришлось. Просто подумала про оправу и сразу увидела прилавок магазина «Оптика», себя перед ним, ценник. Обошла весь город, искала повсюду «Мону Лизу», французские, с наносниками. Нигде не нашла. Видно, придется брать эти.

Не то, не то. Неинтересно. Неважно.

А что важно?

Некоторое время она наблюдала за парой любовников. Как нелепы их движения. Как некрасиво свесилась с кровати нога. И вообще. Неприятно. Мисхор, восемьдесят четвертый год, август месяц. Ю.А. что-то наврал жене про конференцию, а сам… Анна тут же увидела перед собой лицо молодого, еще даже не пятидесятилетнего Ю.А., услышала его голос. «Врать научился — программа „Время“ отдыхает. Даже Савичева приплел…» Какого еще Савичева? Немедленно возник и Савичев. Сергей Леонидович, из Ленинградского университета. Завел что-то про раскол среди еврокоммунистов по вопросу о всемирно-историческом значении Великой Октябрьской социалистической революции. На фиг Савичева.

Ю.А. смеется. У нее дома, на кухне.

Ю.А. сердится. «Любовные отношения могут выдержать любое испытание, кроме одного. Занудства». Дальше, дальше!

На белом дисплее ниоткуда, будто сами собой выскакивают черные буковки. «Анализ центральных тенденций внешнеполитического курса пореформенной России позволяет с известной долей достоверности предположить, что дипломатия горчаковской школы окончательно…» Это из диссертации. Неважно.

Холодный пот на ладонях. Дрожащие пальцы. «Пристегните ремни безопасности. Наш самолет находится в зоне турбулентности». Это в прошлом году, когда сильно болтало над Альпами. Даже вырвало. Хорошо хоть в пакет. Снова не то!