Была и еще одна загадка в этом деле. Сам имплант. Специалисты клана, проводившие анализ, в один голос твердили, что имплант произведен по технологиям, сильно отличающимся от тех, что использовались в Содружестве. Обнаружить его в организме человека после установки было нереально. У Лейлы импланты смогли выявить лишь по той простой причине, что он повредился из-за чрезмерной перегрузки, вызванной интоксикацией организма алкоголем и сбоем в работе головного мозга реципиента. В полностью рабочем состоянии имплант мимикрировал под мозговую ткань и ни одна медкапсула его не могла определить. В записях Георга был зафиксирован лишь факт передачи имплантов Дугласу, но не было ничего о происхождении. Сейчас вся агентурная сеть была брошена на поиски изготовителя таких имплантов. Уж очень опасная вещь. Что делать с сыном? Сердце отца было наполнено болью. Судить его он мог лишь сам. Потому и задан был этот вопрос. Дуглас все еще молчал, граф мерил шагами камеру. Лейла до сих пор находилась в реаниматоре, восстанавливаясь, внук под присмотром самых доверенных людей из личной команды главы. Ожидая ответа от сына, граф обдумывал еще один документ, добытый из архива императора. Приговор военного трибунала. В нем фигурировал пропавший легат, Вик Бегунофф, считавшийся погибшим при попытки вырваться из системы Аса. Эх, если бы это документ попал в руки графа раньше, то трагедии с дочерью удалось бы избежать. Она бы хоть знала, что Вик жив, пусть и в ссылке. Граф поморщился, вспомнив, куда законопатили бывшего легата. Бывшего, потому что Легион прекратил свое существование, немногие уцелевшие находились в данный момент в Королевстве Минматар, давшем приют всем беженцам из системы Аса, ставшим ненужным родной Империи.

Эра. Худшее место во всей Галактике. Планета-тюрьма, откуда невозможно вырваться. Обложенная охранными базами, защищенная лучше столицы. Покрытая непроходимыми джунглями и никогда не видевшая солнца из-за плотного облачного покрова. На ней хищным было все. И флора, и фауна. Вытащить оттуда Вика не получится даже при подключении всех возможностей клана. Так что, Лейла считает, что ее муж погиб, пусть дальше считает. В противном случае она ведь попытается проникнуть туда без шансов выбраться обратно.

Медленно сменялось время в уголке интерфейса нейросети. Мысли… Что делать с сыном. Дуглас молчал, с ненавистью глядя на отца. Старый граф тяжело вздохнул. Тяжело решать судьбу родного ребенка, но иногда другого выхода нет. Предавший однажды — предаст всегда. Резкое движение рукой. Выстрел из игольника. Дуглас даже не понял, что он мертв, глаза его были открыты, а в середине лба набиралась капля крови в небольшой дырочке, проделанной керамической иглой. Пальцы старого графа разжались. Игольник со стуком упал на пол камеры. На глазах у тца появились слезы.

— Прости, сын. Иначе нельзя.

Сколько я нахожусь в камере? Давно сбился со счета. Нейросеть сбоит. Постоянно работает «глушилка». Мне уже все равно, что будет дальше. Заключение в одиночной камере дает много свободного времени. Времени, чтобы подумать. Обо всем. Время, которого постоянно не хватало. Анализируя события, произошедшие с момента, как я очнулся на непонятной базе и по сей день, вывод напрашивался только один — чудо, что я до сих пор жив. Вспоминая, мне иногда казалось, что лучше бы я сдох еще до того, как меня обнаружили разведчики Дика. Одиночество. Даже дознаватель уже не появлялся в камере давно. Лишь три раза в сутки доставлялась пища. Наедине с собой. Отвык я уже от такого состояния. Бросая взгляды в прошлое, я видел рядом с собой лишь смерть. Все, кто был мне близок, кого я считал друзьями — мертвы. А я жив. Почему? Зачем? Правильно сделала Лейла, что бросила меня, забрав сына. Рядом со мной лишь смерть.