Одежда расползалась пеплом под моими руками, а пальцы окутывало алое пламя, но оно не жгло, а словно щекотало. Хотелось гладить и гладить, касаться и касаться.

Я не знаю куда бы нас завело это внезапно родившееся безумие, если бы не громкий голос шиншиллы.

— Тая, напоминаю, что это демон! Почти голый демон на данный момент! И на тебе уже начинает гореть платье!

Мы с Кайром отскочили друг от друга, словно нас ледяной водой окатили. Но мои щеки почти сразу вспыхнули румянцем, потому что белка-недомерок была права. На демонюге почти не осталось одежды и сейчас он стоял посреди моей комнаты одетый лишь в адское пламя.

Кайр тяжело дышал, жадно глядя на меня, а после развернулся и скрылся в портале. В этот же момент огонь вокруг погас, оставив лишь запах гари, а я безвольно осела на пол, судорожно сжимая виски.

Что же теперь делать…

— Что же теперь делать?!

— Молись, — дружески посоветовала шиншилла.

— Знаешь, в жизни каждой женщины, наступает момент, когда она решительно рвёт с прошлым, одновременно трепещущей рукой отводит покров будущего, — философствовала Жожо в клетке, периодически прерывая речь сочным хрустом яблока. — И видит… А что она там собственно видит?

— Кабздец, — мрачно прокомментировала я «светлые» дали своих перспектив. И заглянула в полупустую кружку из под медовухи.

Весь день я самозабвенно предавалась поочерёдно панике, моральным терзаниям и приступам жгучего стыда. К вечеру устав от столь изматывающего времяпровождения, я вспомнила, что у меня стоит две бутылки медовухи из числа недопитых в первый святочный день.

И решила исправить это упущение.

— Кабздец — это конечно так себе будущее, но даже он не стоит того, чтобы напиваться, — Жожо выдержала паузу, не дождалась от меня какой либо реакции и заявила. — В общем, если ты не заметила — я тебя осуждаю.

— Заметила. Но какие варианты ты предлагаешь?

— Для начала объясни, почему ты так нервничаешь. Ну подумаешь, у тебя в комнате был голый высший демон. Это конечно та ещё моральная травма, но даже она не стоит того, чтобы настолько нерадостно напиваться. Ещё и в одиночку!

— Дело не в том, что он был голый! — вспомнив эту картинку, я покраснела и почти залпом допила остатки медовухи из кружки. — А в том, что непонятно, что происходит!

— Тая, хочешь я тебе дам совет? — вкрадчиво вопросила шиншилла, а после рявкнула. — Спроси! Ты не поверишь, но есть такое свойство человека как возможность разговаривать. И, о мать природа, ты можешь спросить, что ему надо! И представляешь, есть нехилая вероятность, что получишь ответ.

Пауза. Я нервно грызу кусочек морковки и пытаюсь в себе разобраться. Жожо любуется на эту картину и, судя по выражению морды, считает её клинической. Настолько, что она осторожно выглянула из клетки и несколькими большими прыжками оказалась на столе. Отобрала у меня кусок моркови, сгрызла половину и сказала:

— Да все нормально. Не съест он тебя.

— Зато есть множество других не менее драматических вариантов.

Посмотрев в окно, где уже царила непроглядная мгла, я подумала, что демонюга сегодня запаздывает. И решительно наполнил кружку. Последние капли золотистого, пряного напитка выпали из горлышка, нарушая идеально-спокойную гладь поверхностного натяжения.