В воскресный день проезжали село Байгород. У церкви остановились.

Протиснулись в середину. Котелкин пал на колени, самозабвенно бил поклоны.

Жаденов, стоя, неспешно крестился. Старенький поп пошел между народом.

– Из каких краев, православные? – спросил, остановясь перед Котелкиным.

Тот поцеловал руку попу.

– Из Московского великого царства, батюшка.

Жаденова досада брала. Снова теперь придется потерять время. Так и вышло.

После службы вышли на майдан перед церковью. Старенький дед, подтягивая штаны, то и дело сползавшие, ударял себя правой рукой в грудь:

– Я – дед Лытка. На Москве не слыхали про меня? – Не дождавшись ответа, посочувствовал московским людям:

– А жаль, что не слыхали! Едете куда, православные?

Жаденов сказал. Вокруг загомонили. Дед восторженно пояснял:

– Бачите, – людей нема, одни бабы остались. И я над ними гетман наказный, а еще есть казак Терновый Максим, да из него вояка нехватский, потому – на одной ноге; когда паны ляхи утекать будут, так на одной ноге догонять неспособно...

Дед Лытка толковал бы еще битый час, если бы не появился, хромая на деревяжке, Максим Терновый и не вмешался в разговор:

– Может, где под Збаражем сына моего побачите, зовут Мартын, так скажите: «Батько говорит – нехай жизни за волю не щадит», а гетману от нас поклон передайте, пусть за нас держится, а мы за него. А будет беда и шляхты не осилим, то так и знайте – все пойдем до вас, в московскую землю...

Дед Лытка сорвал с головы потертую шапку, ударил ею об земь так, что пыль поднялась:

– Все чисто пойдем, и тут ничего шляхте не оставим, все огню предадим. Ежели Максим Терновый так сказал, так будет.

Дед хотел еще что-то добавить, но батюшка легонько отпихнул его и повел Жаденова и Котелкина к себе – обедать. Вдогонку им дед Лытка кричал:

– Так и знайте – все, как один, до вас, на русскую землю. Примете?

Жаденов обернулся. Остановился и крикнул:

– Московский царь и люди русские к вам с дорогой душой, люди! Будьте в том надежны.

Котелкин, расчувствовавшись, смахнул пальцем слезу, которая набежала на глаза и туманила взор.

Еще долго в дороге вспоминали Байгород, деда Лытку и Тернового.

Котелкин в грамотку списал, что сказывал Терновый. А по сторонам уже бежали навстречу повозке колосистые поля. Сулили щедрый урожай.

Дьяк Котелкин мечтательно повторял:

– Злаки, злаки!

Жаденов задумался. До гетманского табора оставалось немного.

...На шестой день пути от Байгорода Жаденов и Котелкин прибыли под Збараж, в село Восковец, в походную канцелярию гетмана, где их встретили Силуян Мужиловский и есаул Демьян Лисовец.

Подъезжая к Збаражу, державцы попали, казалось, в другой мир. Все чаше встречались казацкие отряды, возы с военным снаряжением, татарские обозы. Глядя на татар, дьяк Котелкин отплевывался:

– Как таких басурманов в союзниках держать?

– Чтобы волю добыть, с самим дьяволом в союз войдешь, – сердито возразил Жаденов и тоном, не терпящим возражения, приказал:

– Ты, дьяк, гляди, язык держи за зубами. Татары, не татары – сие тебя не касается...

– Чин блюсти буду, боярин, – успокоил его Котелкин. – Не первый год в посольском приказе.