Поздно вечером Тикоцинский имел удовольствие, беседовать с ксендзом Бжозовским. Святой отец ехал в Варшаву. Он долго и неторопливо наставлял Тикоцинского. Девиз полковника должен быть: осторожность и еще раз осторожность. Хмель – хитрая лиса. Даже сам его святейшество папа предупреждает о том. С этим лютым врагом католичества надо покончить, но сделать это не так просто.

Принесли венгерское. Зажгли свечи. За ставнями гудел ветер. Слуга разжег в камине огонь. Сидели в низких, удобных креслах перед камином, погрузив ноги в пышный медвежий мех. Это уже было хорошо, вспоминали – год назад они бы так привольно не сидели. Тикоцинский пошутил:

– Тогда было после Зборова, а теперь после Берестечка.

– О, берегитесь, чтобы не настал второй Зборов!

Тикоцинский пробовал возразить, но ксендз не дал:

– Зверь притаился, ушел в чащу, но он острит клыки. Ждет удобной минуты, чтоб вгрызться в горло Речи Посполитой. Великое зло задумал Хмель – перейти в подданство царю московскому. Сию землю, сей сказочно богатый край, коему самим богом начертано быть под тиарой папы, схизматик Хмельницкий задумал оторвать от королевства. Он знает: если объединится с Москвой – Речь Посполитая не страшна ему. А для нас допустить такое было бы грехом перед святою верою нашей.

Улучив минуту, когда ксендз замолчал, Тикоцинский спросил:

– Как митрополит схизматиков?

– Есть сведения, что он будет мешать замыслам Хмеля. Его мало радует возможность попасть в зависимость от русского патриарха Никона. У митрополита немалая казна и маетности. Они могут понравиться московским попам, а мы уже намекали Сильвестру Коссову, через бернардинцев, что, в случае, если его деятельность будет полезна нам, он может об имуществе не беспокоиться.

– О, это большое дело, святой отец!

– Но представьте себе, сын мой, что на его попытку примирить Хмельницкого с королем схизматик Хмель ответил ему: «Твое дело – молиться, мое – мирские дела вершить, так вот молись и о мирских делах не заботься».

– Ах, схизматик, пся крев, ему-таки нельзя отказать в нахальстве!..

– В разуме, пан Тикоцинский, в разуме! Наша общая ошибка, что мы видим в нем только нахальство. Тем-то он и опасен, что умен. Возьмите во внимание – он не один действует, а всех хлопов поднял, в случае войны вся Украина станет под его знамена.

– Теперь не станет, святой отец! – с жаром воскликнул Тикоцинский. – Теперь, когда так удачно распределены кварцяные войска, иное дело. Едва только наш король выдаст указ о посполитом рушении и коронный гетман ударит на Хмеля с запада, мы всадим ему нож в спину, мы это сделаем как следует. Верьте мне, пан отец!

– Но это надо сделать, пока он не объединился с московитами, сделать как можно скорее и хорошо подготовиться к этому, – заметил Бжозовский. – Сам святой папа заинтересован в том, чтобы ускорить конец Хмельницкого и всей его голытьбы.

Еще долго наставлял ксендз Тикоцинского, и полковнику казалось, что святой отец слишком уж преувеличивает опасности. Он уже не с таким интересом слушал сентенции ксендза. Чтобы перевести разговор на другое, рассказал о Гармаше. Ксендз одобрил решение.