Такие люди приходят в художественные галереи не для того, чтобы спрятаться от внезапного дождя или поглазеть на картины. Они приходят с самыми серьезными намерениями.

– Здравствуйте! – воскликнула Мира Ивановна, лучезарно улыбаясь. – Чем я могу вам помочь?

– Да вот хотели подобрать у вас что-нибудь для новой квартиры, нет? – начал мужчина. – Так сказать, для гнездышка…

– Для семейного гнездышка вам прекрасно подойдут теплые, жизнерадостные работы Амалии Простохвостовой! – начала Мира Ивановна. – Они как нельзя лучше украсят ваш дом, придадут ему уют и теплоту… – И она повлекла посетителей к стене с картинами Простохвостовой, не умолкая ни на минуту: – Работы Амалии с каждым годом растут в цене, их приобретают серьезные коллекционеры. Так, одну картину только на прошлой неделе купила супруга самого Бананова…

– Вот это? – Брюнетка презрительно скривила рот. – Вот эти кошечки-собачки? Вот эта пошлость? Это вы хотите нам предложить?

– Тебе не нравится, Жанночка? Нет? – примирительно проговорил мужчина, прищурившись и разглядывая портрет капризного перекормленного пекинеса. – А мне кажется, ничего… тем более, ты слышала, жена Бананова… нет?

– Я не жена Бананова, – фыркнула брюнетка, – конечно, если тебе это нравится, дорогой, я не буду спорить, но…

– Да мне вообще-то все равно, нет? – Мужчина пожал плечами. – Мы же пришли покупать подарок тебе, свет моих очей…

Брюнетка зарделась и прижалась плечом к своему спутнику.

Мира Ивановна выдержала приличную паузу и продолжила:

– Ну, если вас не устраивают работы Простохвостовой, давайте посмотрим, что еще мы сможем вам предложить. Вот, например, замечательные пейзажи Кондрата Заточенного. Это поэзия русского Севера, неяркие краски, проникновенные мотивы…

– Мы люди южные, – деликатно проговорил мужчина, разглядывая серенькое болотце, поросшее чахлой травой, – нам бы что-нибудь поярче, пожизнерадостнее… Нет?

На этот раз спутница была с ним совершенно солидарна.

Ей также не понравились виды камчатских вулканов кисти Людвига Рыбацкого, выразительные натюрморты Леона Воротникова, гравюры Инги Басистой, скульптуры Ореста Волкова…

Через час Мира Ивановна исчерпала все ресурсы галереи, но так и не подобрала ничего для разборчивых клиентов.

– Ну, значит, не судьба… – вздохнула клиентка и вполголоса поинтересовалась у Миры Ивановны, где в галерее находится дамская комната.

– Вот здесь, – старушка открыла неприметную дверь в углу зала, – по этому коридору налево…

– А это что? – спросила разборчивая брюнетка, задержавшись в дверях и показывая на стопку картин, составленную за полуоткрытой дверью подсобного помещения. Еще с прежних, советских времен у нее сохранилось убеждение, что самое лучшее всегда находится в подсобке и предназначается только для избранных.

– Это? – Мира Ивановна поправила очки и пригляделась. – Ах это! Это работы Анфисы Курской. Талантливая девушка… большое дарование… глубокое чувство цвета…

– А вот это мне, пожалуй, нравится! – капризным тоном проговорила дама, наклоняясь над бледно-лиловым холстом с изображением букета сирени. – Посмотри, дорогой, – окликнула она своего спутника, деликатно стоявшего в сторонке перед изысканным натюрмортом с бутылкой зубровки и открытой банкой черной икры. – Посмотри, какая чудесная сирень!