- Ты ее напоследок не слабо контузил. Не скоро очнется, сотряс точно будет, - сказал он.

Дворами они выскочили на Ленинградское шоссе. Незнайка и Фома бурно обсуждали Веру. "Свинья", - сквозь зубы периодически цедил Хипарь.

Денег оказалось сорок две тысячи.

- Ты говорил, около пятидесяти будет, - заметил Николаю Фома.

"Раздербанили" по десять пятьсот на каждого.

Как и вчера, Колобова довезли до Пушкинской. Незнайка вместе с ним вышел из машины:

- Ты, Колян, это самое, загасись куда-нибудь недельки на две, дома не живи.

- Хорошо.

- Давай, не прощаемся. Если будет еще какая работа - звони.

Они пожали друг другу руки.

7

Как в полусне Николай зашел в метро. Он почувствовал облегчение, когда вокруг него оказалось много народу. Ступив на эскалатор (просто так стоять на нем не смог), он пошел вниз. В голове кружился вихрь мыслей, но ни за одну из них он не мог надолго ухватиться. На какое-то мгновение его привлекла толпа громко говорящих иностранцев, независимо от возраста одетых в цветастые футболки и шорты, но, тут же забыв о них, он вспоминал уже о том, как в полусумасшедшем состоянии, с доселе неизвестным ему нервным волнением и подъемом, вошел в квартиру Потапова, как она сразу показалась ему чужой и незнакомой. Это ощущение дополняли появившиеся новые вещи: большой вентилятор, стеклянный журнальный столик. Резко, болезненно ударила и обожгла его мысль о Вере, о той веселой хохотунье Вере, которая столько раз в этой квартире накрывала им с Сергеем на стол, подливала ему в чашку чай: "что она сейчас, избитая, униженная, делает?"

он чувствовал тяжесть в затылке, трудно было приподнять голову. Так исподлобья смотрел он на находившихся с ним в вагоне метро людей и думал: вот они спокойно куда-то едут, о чем-то разговаривают, а в нем творится такой ужас.

Когда Колобов добрался до дома, во дворе с ним поздоровался известный на всю округу алкоголик Гриша Базин, долговязый кудрявый парень на два года старше него. Сейчас это приветствие Гриши как-то согрело Николая. Он подумал, что у него есть еще знакомые, которые с ним здороваются.

Матери дома не было. В ванной Николай намочил себе лицо и волосы холодной водой. Зайдя в свою комнату, он открыл окно и, не раздеваясь, лег на диван. Он жил на третьем этаже, и сейчас ему было видно, как легкий ветерок шевелит листья деревьев. Прохладой обдавало ему лицо, он понемногу успокоился. Так, в каком-то странном забытье, он пролежал до позднего вечера, пока не пришла с работы мать. О чем-то с ней разговаривать, вести себя как прежде Николай не мог. Он переоделся, взял пачку добытых сегодня долларов, многие из которых помялись (тогда, в машине, не пересчитывая, он сунул их себе в карман). Сославшись на дела, ушел из дома. Мать чувствовала, что в последнее время с сыном происходит что-то неладное, но спросить его об этом, зная его раздражительность, побоялась. На улице Колобов поймал такси и поехал на ночную дискотеку, по дороге разменяв в обменном пункте триста долларов.

8

Возле клуба стояли фешенебельные иномарки, сновал веселый, богатый народ, красивые девушки. В зале гремела музыка. Он купил себе коктейль и уселся за отдаленный столик. Вдруг подумалось: почти у всего этого яркого, дорогого, чего так много появилось вокруг, есть другая сторона - как правило, за всем этим стоят преступления, сплошное море преступлений, и он сегодня добавил в него свою часть.