— Ты убил ее? Ты убил Янку, ты… — я почувствовала, как сзади меня схватила за талию чьи-то сильные руки и попытались оттащить от Ковалева-старшего. Я наугад махнула одной рукой назад, но потеряла равновесие и упала. Последнее, что я помню — острая боль в районе виска, яркая вспышка и абсолютная темнота после.

Открыв глаза, я увидела белый потолок. Перевела взгляд вправо: белая стена. От количества белого ужасно защипало глаза, голова моментально заболела. Стараясь не обращать внимание на боль, я огляделась по сторонам: это явно больница, уж слишком много белого. Ну и капельница рядом со мной прозрачно на это намекала. Не знаю, сколько я так пролежала и сколько прошло времени с того момента, когда я ударилась головой (я пришла к выводу, что это единственное разумное объяснение потери сознания и ужасной боли в голове). Через некоторое время дверь открылась и вошла женщина лет пятидесяти с проседью в волосах и губами, накрашенными красной помадой.

— Уже проснулась, милая? — улыбнулась она и я отчетливо увидела следы красной помады еще и на ее зубах.

— Где… — я нервно сглотнула, услышав свой слабый хриплый голос, но сделала еще попытку, — Где я?

— О, ты в психиатрической клинике.

— Что?

— Не бойся, милая. Ты скоро поправишься, — она подошла ко мне и поменяла капельницу.

— Поправлюсь? И чем же я больна?

— У тебя длинный список, милая: затяжная депрессия, синдром тревожных состояний, навязчивые идеи. После всего, что с тобой случилось это нисколько неудивительно, но не волнуйся: ты скоро поправишься. Твой друг заплатил за лечение и отдельную палату, о тебе многие беспокоятся.

— Друг? Что за друг?

— Филипп Андреевич, само собой. Милый молодой человек, очень о тебе заботится…

— Он… — я нервно заметалась по постели, — Он убийца, и мне не друг.

— Конечно, дорогая, а теперь поспи немного, — с готовностью кивнула женщина и покинула палату, на последок с беспокойством обернувшись на меня. Кажется, в капельнице оказалось снотворное, потому что практически сразу после ее ухода я провалилась в глубокий сон.

В следующее свое пробуждение я чувствовала себя намного лучше, чем в первый раз: глаза не резало, голова не болела с такой силой. Судя по тому, что в палате было светло, был день, то есть я проспала около суток. Капельницы рядом не оказалось, значит, та женщина приходила еще раз и убрала ее. Я аккуратно села в своей постели, потом встала на ноги. Чувствуя ужасную слабость во всех мышцах, подошла к окну. Все, что я увидела, это заснеженная аллея с елочками по обеим сторонам, небольшая парковка справа и высокий забор. Понятия не имею, что это за клиника, но явно не государственная. Насколько я знала, там куда больше этажей и даже несколько корпусов. Стало быть, Филипп с его фантазией не придумал ничего лучше, как засунуть меня на принудительное лечение на неопределенное время. Меня будут кормить таблетками и после выписки уж точно никто не станет воспринимать всерьез дамочку с букетом психических заболеваний. Я горько усмехнулась: тут было отчего впасть в настоящую депрессию.