Я хочу поспорить с трудом Ромеро. Я сам хочу рассказать о себе. Я не был тем властным, неколебимым, гордым, бесстрашным руководителем, каким он меня изображает. Я страдал и радовался, впадал в панику и снова брал себя в руки, временами я казался себе самому жалким и потерявшимся, но я искал, я неустанно искал правильного пути в положениях, почти безысходных, — так это было. Я буду опровергать, а не уточнять Ромеро. Я продиктую книгу не о наших просчетах и конечной победе: такую книгу уже создал Ромеро — другой не надо. Нет, я хочу рассказать о муках моего сердца, о терзаниях моей души, о крови погибших близких, мутившей мою голову… Нелегким он был, наш путь в Персее!
5
Доклад о том, что эскадры не готовы в дальний поход, породил на Земле тревогу. Веру и меня вызвали на заседание Большого Совета. Я пошел к Мэри попросить ее сопровождать нас на Землю. Мы с Мэри теперь не виделась неделями: я пропадал на кораблях, перебираясь с одного на другой, а Мэри нашла себе занятие в лабораториях Оры. Мне показалось, что она больна. Я знал, конечно, что на Оре, как и на Земле, болезни невозможны. Но у Мэри был такой грустный вид, так блестели глаза, а припухшие губы были такие сухие, что я встревожился.
— Ах, да ничего со мной, здорова за двоих, — сказала она нетерпеливо.
— Когда вы отлетаете?
— Может, все-таки — мы отлетаем? Зачем тебе оставаться за Оре?
— А зачем мне лететь на Землю? Тебе надо, ты и лети.
— Такая долгая разлука, Мэри…
— А здесь у нас не разлука? За последний месяц я видела тебя три раза. Если это не разлука, то я радуюсь твоему удивительному чувству близости.
— На корабле мы будем все время вместе.
— Ты и там найдешь повод оставлять меня одну. Не хочу больше уговоров, Эли!
Я молчал. Она сказала мягче:
— Кстати, я дам тебе поручение — список материалов для моей работы в лаборатории. Привези, пожалуйста, все.
Мне пришла в голову одна мысль и сгоряча показалась хорошей.
— На Вегу идет галактический курьер «Змееносец». Ты не хотела бы прогуляться туда? Экскурсия на Вегу займет месяца три, и на Ору мы вернемся почти одновременно.
Еще не кончив, я раскаялся, что начал этот разговор.
У Мэри вспыхнули щеки, грозно изогнулись брови. В гневе она хорошела. При размолвках я иногда любовался ею, вместо того чтобы успокаивать, это еще больше сердило ее.
— Ты не мог бы сказать, Эли, что я потеряла на Веге?
— На Веге ты ничего не потеряла, но многое можешь найти.
— Под находкой ты, по-видимому, подразумеваешь Фиолу?
— Поскольку ты хотела стать ее подругой…
— Этого ты хотел, а не я. Вот уж никогда не было у меня желания выбирать в подруги змей, даже божественно прекрасных! И особенно — возлюбленную змею моего мужа!
Я сокрушенно покачал головой:
— Ах, какая пылкая ревность! Но как же быть мне? Мне предстоит распространять благородные человеческие порядки среди отсталых звездожителей, а моя собственная жена вся в тенетах зловредных пережитков. Какими глазами мне теперь смотреть на галактов и разрушителей? Какие евангелия им проповедовать?
— Когда ты так ухмыляешься, мне хочется плакать! — объявила она.