— Пойдемте, Осима, здесь больше нечего… Вы не забыли, что нам отдан приказ демонтировать МУМ?..
Осима стал медленно приподниматься. Я хотел посоветовать им не торопиться, ведь МУМ еще не объявила коллективного решения, но мне не дал договорить вопль Петри:
— Смотрите на экран! Смотрите на экран!
Картина была такая, будто звездолет попал в фокус взрыва. «Испепелены!» — услышал я потрясенный шепот Ромеро.
В пространстве бушевала световая буря, корабли противника ошалело метались меж звезд. Оранжевая расширялась на всю сферу, это было уже не далекое светило, а мчавшийся на нас исполинский космический крейсер.
— Адмирал, разрушители гибнут! — радостно вскричал Осима.
— Совместная гибель, наша и противников, дорогой капитан, так вернее, — отозвался Ромеро.
Даже в этот страшный момент он не потерял способности иронизировать.
А затем неистовая вспышка озарила полутемный зал и мы, одновременно все, потеряли сознание.
18
Пришли в себя мы тоже разом.
Командирский зал был ярко освещен, на белых стереоэкранах погасли изображения звезд. Я приподнял голову, посмотрел на товарищей — все они были живы, потом перевел взгляд на вход в зал. Там стояли три диковинных существа, одно впереди, два с боков чуть позади.
Они были похожи на людей. Было у них и сходство с захваченным невидимкой, но там выпирала голая конструкция, изготовленная по расчету, эти же были существами: туловище, две ноги, две руки, одна голова — все то же, что у человека, но только не человеческое.
Стоявший впереди разрушитель проговорил на отличном земном языке:
— Адмирал Эли, прикажите открыть вход в ваш корабль. Я — Орлан. Командовать на «Волопасе» буду я.
Осима подскочил к Орлану, с силой толкнул его рукой в грудь.
Рука Осимы свободно прошла сквозь тело разрушителя, словно ничего на этом месте не было.
Часть вторая. Великий разрушитель
Славьте меня! Я великим не чета.
Я над всем, что сделано, ставлю «nihil»…
В.Маяковский
Христос сказал: убогие блаженны,
Завиден рок слепцов, калек и нищих.
Я их возьму в надзвездные селенья,
И сделаю их рыцарями неба
И назову славнейшими из славных…
Пусть! Я приму! Но как же те, другие,
Чьей мыслью мы теперь живем и дышим,
Чьи имена звучат нам, как призывы?
Искупят чем они свое величье?
Как им заплатит воля равновесья?
Иль Беатриче стала проституткой,
Глухонемым — великий Вольфганг Гете
И Байрон — площадным шутом?..
Н.Гумилев
1
— Призрак! — вскричал Осима. — Адмирал, это видение!
Он снова ударил кулаком по диковинному существу, возникшему у входа, и, охнув от боли, отскочил: на разбитых пальцах выступила кровь. Камагин и Петри, собиравшиеся кинуться вслед за Осимой, медленно опустились в кресла.
Ромеро переглянулся со мной, взгляд его сказал больше, чем любые слова. Я молчал, не двигаясь. В голове у меня молотом била мысль: «МУМ будет захвачена».
— Всем сидеть! — сказал Орлан. — Еще раз приказываю открыть входы.
Я лихорадочно пытался связаться с МУМ, она не откликалась. Все энергетические коммуникации были, вероятно, повреждены при ударе, лишившем нас сознания. Но звездолет был цел, входы в него задраены, сами мы живы — очевидно, и МУМ оставалась невредимой. Ужас в глазах Ромеро показывал, что и он понимал непоправимость случившегося. В плен попадали не одни наши маленькие жизни, но и сокровеннейшие секреты человечества.