– И как же вы тогда собираетесь поступить с этим… зеньором Нергалом? – осведомился Хобокен.
Вместо ответа Креол повернулся к Инанне и требовательно сказал:
– Ты обещала договориться с ним о нейтралитете, Прекраснейшая. Ты сделаешь это?
– О человек, – вздохнула Инанна. – Нет такого бога, что не держал бы своих обещаний.
– Ладно. Тогда в этом я положусь на тебя.
Глава 4
Мертвое Царство. Тоскливое место даже по меркам Лэнга. Если в других частях мира Бездны царят ужас, боль и смерть, то в Мертвом Царстве – только смерть, и ничего более. Безлюдные пустоши, над которыми стелется серый туман, а почва на девять локтей вглубь состоит из костей и черепов. Громадная страна-погост.
Мертвое Царство всегда стояло немного наособицу. Здесь нет власти демонов. Взгляд С’ньяка не достигает сюда, а Йог-Сотхотх не может раскрыть портал. Дворец Нергала находится одновременно и здесь, и в Куре, мире мертвых.
И сам Нергал тоже правит обоими этими мирами – хотя печати Мардука сковывают его тоже, не дают почувствовать подлинной свободы.
Посетители здесь бывают редко. Добровольные посетители – еще реже. Но сегодня один такой все же явился к вратам дворца в виде кошмарного серого черепа.
Возможно, это и был чей-то гигантский череп.
Врата молча растворились. Чистая условность – ни живущему во дворце, ни его гостье не требовались двери, дороги и прочие атрибуты вещественного мира. Им и слова-то не требовались, чтобы слышать друг друга и понимать. Боги не нуждаются в вербальных сигналах для выражения мыслей. Они не скованы ни временем, ни пространством.
Однако даже боги предпочитают использовать зримые образы, когда ведут важные переговоры. Смотреть в глаза собеседнику, видеть его лицо – и не важно, что это лицо выглядит, как пожелается его владельцу. Главное, что сейчас он именно здесь, перед тобой.
Мрачные чертоги озарило чудесным светом, и гулкое эхо отразилось от стен, когда внутрь вошла удивительной красоты женщина. Хрупкая, эфемерная, почти невесомая на вид, но каждый ее шаг заставлял циклопический дворец сотрясаться. Ибо сии древние стены привыкли к легкой поступи духов и вялому шарканью мертвецов – а сейчас среди них ступала сама Жизнь.
Посреди же тронного зала восседала ее полная противоположность.
Сам Нергал, бог смерти.
Страшен был его облик. Нергал предстал перед гостьей огромным, звероподобным и синекожим. Телом выглядящий помесью волка и обезьяны, он обладал пышной гривой и клыкастым, похожим на железную маску лицом, а на шее болталось ожерелье из человеческих глаз. Восседая на троне из окаменевшей крови, Нергал в одной руке держал тяжелый скипетр-булаву, другой гладил гигантского трехглавого пса, а восемь остальных скрестил на груди.
Любой пришел бы в трепет при виде такого чудовища. Но богиня Инанна знала Нергала уже много лет… да что там лет, тысячелетий! И хотя отношения между ними не всегда были приятельскими, сейчас она взирала на хозяина дворца без малейшего страха.
– Небеса Лэнга освещены зарей, и Небесная Дева Инанна вступает в мои чертоги, – глухо произнес Нергал. – Зачем ты явилась сюда, о Прекраснейшая? Ты хочешь бросить мне вызов? Хочешь сразиться со мной?