Она и поверит. Лишь бы все это наконец закончилось.

Человек, похожий на Рэя, спотыкаясь на каждом шагу, выбрался на террасу, перевалился через перила и рухнул вниз, упав и без того окровавленной головой прямо на острый камень. Тут картинка на экране сменилась. Лиз увидела себя в комнате – себя настоящую, не актрису-дублершу. Она сидела на диване и плакала.

Лиз отчаянно закричала. Невозможно было выносить это издевательство. Внутри поднялась целая буря мучительных чувств. Тут же картинка вновь изменилась – Лиз увидела себя в прямом эфире, заходящуюся в крике.

Выключив телевизор, она бросилась в спальню и зарылась под одеяло, подобрав руки и ноги, втянув голову, чтобы спрятаться целиком. Наверное, здесь тоже установлена камера – так пусть любуются на одеяло хоть целую ночь. Она и носа наружу не высунет. Больше у них не выйдет за ней подглядывать.

Раздавленная отчаянием и острым чувством утраты, Лиз мысленно снова и снова прокручивала увиденные по телевизору кадры. Сцену смерти Рэя снимали здесь, в доме. Когда успели? После похорон она почти никуда не выходила. А если и выходила, то совсем ненадолго…

Ночью, поняла Лиз. Съемка происходила ночью. Вот откуда странные звуки.

Хотя съемка одной сцены не может объяснить все шумы. Что еще здесь творилось?

Лиз вновь почувствовала себя поруганной. Подтверждение всех ее страхов принесло с собой ощущение беспомощности и безнадежности. Сколько она еще выдержит? Сколько сможет жить под прицелом?

Лиз решила действовать.

– Элизабет? – окликнул Колхаун.

– Мне нужно с вами поговорить.

В трубке раздался смешок.

– Я знал, что вы одумаетесь.

– Я не собираюсь вступать в правление, – возразила Лиз. – Я просто хочу…

– Поговорить. Я понял. Может быть, откроете дверь, и мы обсудим сложившуюся ситуацию?

Открыть дверь? Лиз выскочила из кухни в прихожую и посмотрела в глазок. Председатель стоял на крыльце, прямо на коврике с надписью «Добро пожаловать», и говорил с ней по мобильнику.

«Не впускай его!» – сказал голос у нее в голове. Любимый, родной голос Рэя.

Но у нее не было больше сил. Она не такая несгибаемая, как Рэй. Без его уверенности и упорства ей не вынести беспрерывного давления.

«Не открывай…»

Лиз глубоко вздохнула и отперла дверь.

Председатель с улыбкой шагнул в прихожую. Лиз вздрогнула, когда он тронул ее за плечо.

– Теперь все в порядке, – сказал Джаспер Колхаун. – Все будет хорошо.

– Как видно, нас не пригласили.

Барри и Морин стояли в гостевой комнате, не зажигая света, и смотрели в раскрытое окно. Прохладный ветерок, предвестник надвигающейся осени, приносил с собой шум веселья. За деревьями на фоне безлунного неба сиял огнями клуб, словно накрытый светящимся куполом.

Еще раньше Барри и Морин видели, как мимо дома в сторону клуба проезжают машины, идут пешком люди. Многочисленные листовки сообщали, что торжественное открытие состоится на этой неделе, но точная дата в них не была указана.

Видимо, другим жителям поселка разослали приглашения.

Среди сосен мерцало необычно много огоньков: уходя на открытие, люди оставляли свет на крыльце.

– Кажется, почти все там, – заметил Барри.