Минтака узнала Таиту, прокричала приветствие и помахала луком над головой. Ее темные волосы, убранные в тонкую сетку, подпрыгивали на плечах при каждом толчке колесницы.
На ней не было никакой косметики, но ветер и упражнения разрумянили ее щеки и зажгли искорки в глазах. Таита не мог бы вообразить Гесерет в качестве копьеносца в военной колеснице, но у гиксосов было другое отношение к женщинам.
– Пусть Хатор улыбнется вам, Маг! – Она засмеялась, когда Трок остановил колесницу бортом прямо перед ним. Он знал, что Минтака приняла как покровительницу добрую богиню, а не одно из чудовищных гиксосских божеств.
– Пусть Гор всегда любит вас, принцесса Минтака, – ответил Таита на ее благословение. То, что он обратился к ней как к особе царской крови, свидетельствовало о его отношении к ней, хотя он не признавал ее отца царем.
Она спрыгнула в облаке пыли, подбежала обнять его и обхватила за шею так, что твердый край ее панциря врезался Таите в ребра. Она почувствовала, что он вздрогнул, и отстранилась.
– Я только что попала прямо в пять голов, – похвасталась она.
– Ваше воинское мастерство превосходит только ваша красота. – Он улыбнулся.
– Вы не верите, – с вызовом сказала она. – Вы думаете, если я девушка, я не умею натягивать лук. – Она не стала ждать его опровержения, а подбежала к колеснице и прыгнула на площадку. – Поехали, господин Трок, – приказала она. – Еще один круг. На вашей лучшей скорости.
Трок встряхнул поводья и повернул колесницу так резко, что внутреннее колесо осталось неподвижным. Затем, окончив разворот, он закричал: «Ха! Ха!» – и они умчались по дорожке.
Каждая мишень была установлена на вершине короткого шеста, на уровне глаз лучника – вырезанные из дерева «человеческие головы». Невозможно было ошибиться относительно их национальности. Каждая голова была карикатурой на египетского воина, дополненной шлемом и знаками отличия отрядов, а их раскрашенные лица были страшными, как у людоедов.
Нет сомнения в том, что думает о нас художник, скривившись подумал Таита.
Минтака вытянула из коробки на переднем щите стрелу, положила ее на тетиву и натянула лук. Она прицелилась; ярко-желтое оперение касалось ее сжатых губ, будто в поцелуе. Трок подвел колесницу к первой мишени, стараясь обеспечить Минтаке удачный выстрел, но земля была неровная. И хотя девушка сгибала колени при толчках, она качалась вместе с колесницей.
Когда мишень промелькнула мимо и Минтака выстрелила, Таита обнаружил, что затаил дыхание. Ему не следовало волноваться: с легким луком она обращалась с совершенным изяществом. Стрела ударила в левый глаз куклы и, воткнувшись, задрожала желтым оперением в ярком солнечном свете.
– Бак-хер! – Таита захлопал в ладоши, и она засмеялась от удовольствия. Колесница продолжала мчаться. Принцесса выстрелила еще дважды. Одна стрела вонзилась глубоко в лоб, другая в рот мишени. Превосходные выстрелы даже для ветерана-колесничего, не говоря уж о худенькой девушке.
Трок повернул колесницу у дальней вехи, и они помчались обратно. Уши лошадей были прижаты, гривы развевались. Минтака выстрелила снова, попав прямо в кончик огромного носа куклы.