– Ага, – Маркиз наконец-то заинтересовался, – то есть ты хочешь сказать, что владелец ничего не знает о существовании богатого изумрудами пласта, или как это называют?

– Вот именно, – Рудик отрезал кусок мяса и с большим аппетитом отправил его в рот, – ты ешь, Маркиз, это вкусно!

– Постой, – Леня явно оживился, – значит, этот изумрудный рудник продается очень дешево?

– Ну, очень не очень, – пробормотал Рудик с полным ртом, – но гораздо дешевле, чем он должен стоить, учитывая сегодняшние цены на изумруды…

– Ага… значит, ты предлагаешь мне купить этот рудник? Но ты ведь знаешь, у меня несколько другой профиль… Добыча изумрудов в Якутии – это, конечно, очень престижно, но на мой вкус немного скучновато.

– Ничего такого я тебе не предлагаю, – Рудик отложил нож и вилку, – ты меня не очень внимательно слушал. Я сказал тебе – «предположим, у меня есть знакомый старичок». То есть этого старичка надо еще найти и подготовить. Так сказать, провести кастинг, разработать сценарий и все такое прочее. А это, по-моему, как раз уже твой профиль.

– Так ты все это выдумал! – дошло наконец до Маркиза. – И про старичка-геолога, и про покойного профессора с необычайным чутьем на цветные металлы… а я-то, как дурак, поверил!

– Что ты мне поверил – это, конечно, хорошо, но мало. Ты в это не вложил ни копейки. Гораздо труднее будет убедить того, кто должен будет купить эти несуществующие изумруды! Но вот как раз в этом ты хорошо разбираешься. Это – твой профиль…

– Но хоть рудник-то на самом деле существует?

– Существует, – солидно кивнул Рудик, – и действительно выставлен на продажу. Это меня и натолкнуло на мысль о хорошо сохранившемся старичке…

Музыканты издали особенно душераздирающий аккорд. Леня взглянул на сцену. Там появилась девица, облаченная в полуистлевший саван, с бледным, бескровным лицом. Сжав в костлявой руке микрофон, она запела безжизненным, заунывным голосом песню о страстной любви молодой покойницы и некрофила. Маркиз отчетливо расслышал некоторые слова:

Пропев два куплета и услышав жидкие хлопки публики, девица начала медленно извиваться под унылую музыку, сбрасывая с себя истлевшие покровы. Открывшееся зрителям бледное тело действительно было покрыто очень натуральными трупными пятнами.

– Вот видишь, – проговорил Рудик, – всюду нас окружают иллюзии. Все дело только в достоверности исполнения. Ты же не веришь, что на сцене покойница? А почему? Потому что покойники не поют и не танцуют. А вот если бы эта бледная крошка лежала в роскошном резном гробу, в кружевах и цветах – тебе ни на секунду не пришло бы в голову усомниться в том, что она давно мертва.

– Рудик, не надо объяснять мне азы моей собственной профессии! – Леня явно обиделся, – Все что ты рассказал, очень интересно, но я должен ближе ознакомиться с вопросом.

– Ознакомишься, – Рудик кивнул, – если хочешь, можешь даже слетать в Якутию, посмотреть на этот рудник. Так сказать, для лучшего вхождения в образ.

– Ну, это, пожалуй, перебор, – Леня поморщился. – Якутия – это не то место, где я мечтал провести в этом году свой летний отдых…