Джи, конечно, был в полном восторге. Он залпом прочитал дневник. Потом отправился в музей Малербо, сфотографировал портрет и сравнил изображение с гербом. Спустя несколько дней мы вместе поехали в Овернь и постучали в двери старого шато. Нам открыла какая-то старушка. Мы представились, и Джи объяснил, что мы ищем связь между последним герцогом Овернским и композитором Амадеем Малербо и хотели бы узнать, не сохранились ли в шато какие-нибудь личные вещи его родителей — казненных в Революцию герцога и герцогини.

Старушка, которую звали мадам Жискар, пригласила нас войти. Она рассказала, что в тысяча восемьсот четырнадцатом году один из ее предков выкупил шато у якобинца, которому замок достался во времена Революции. В девятнадцатом веке здесь провели канализацию и отопление, но больше ничего не менялось. Она показала нам большой зал и несколько портретов, висевших здесь сколько она себя помнит. Джи узнал Людовика XIV, Наполеона Бонапарта и еще несколько лиц.

Пока Джи рассматривал портреты в одном зале, я заглянула в другой. Там тоже были картины — пейзажи, портреты каких-то незнакомых людей, но неожиданно над огромным камином я увидела знакомое лицо: Амадей сидел в кресле и играл на гитаре. Рядом, за письменным столом, сидела женщина с миниатюры — его мать. На заднем плане, возле окна, за которым простирались поля и холмы, стоял его отец, герцог Овернский. С красной розой в руке.

Я была рада снова повидать Амадея.

С разрешения мадам Жискар Джи пригласил в шато историка из Лувра. Тот сравнил висевший в зале портрет с портретом из музея Малербо и сообщил свое компетентное мнение: на обоих картинах одна и та же троица.

Мадам Жискар также позволила Джи пошуровать на чердаке. Он нашел бумаги герцога Овернского — расходные книги с записями об оплате уроков музыки для сына, расписку за семейный портрет, нотные тетради юного Шарля-Антуана. Некоторые из его композиций были удивительно похожи на ранние работы Амадея Малербо.

Музыкальные историки из Йеля, Оксфорда и Бонна съехались на конференцию, устроенную Джи, чтобы обсудить дневник Алекс и находки из Оверни. Джи собирается выставить дневник в музее Луи-Шарля. Я счастлива. Алекс хотела, чтобы весь мир узнал. Теперь весь мир узнает.

Мне не предложили написать сценарий, как Бендеру, но зато мне поставили отличную оценку. Бизи смотрела мою презентацию от начала до конца и осталась совершенно довольна. Ее поразили прослеженные мною связи между музыкой Малербо и современными хитами. Больше всего ей понравилось, как я продемонстрировала гармонические параллели между концертом Малербо в ля миноре и «Stairway to Heaven». Она сказала, что Малербо получился в моем докладе таким живым, словно я знала его лично.

А я и правда его знала.

Выпускной вечер я пропустила, о чем теперь слегка жалею. Говорят, там был цирк. Ник так нажрался, что рухнул со сцены. Это немного обескуражило президента Соединенных Штатов, который как раз приехал в Бруклин на какое-то благотворительное мероприятие и захотел познакомиться с Виджеем, потому что его впечатлил доклад про «Атом и Еву», присланный миссис Гуптой. Он пригласил Ви поработать стажером в Белом доме. Во время летних каникул в Гарварде.