Калека чуть не зарычал. Он ходил по комнате из угла в угол, будто запертый зверь.

Селена тоже не пошла в школу, она сейчас сидела за рабочим столом брата и наблюдала за его метаниями.

— Мне нужны деньги. — Фауст требовательно взглянул на Селену.

— У меня есть около трёх сотен, копила на поездку к Алану. — Пожала плечами сестра. — Что ты задумал?

Скрывать было бессмысленно, поэтому Фауст признался без промедлений.

— Я выйду на арену и займу одно из призовых мест.

— Разорви тебя транс! — Выдохнула Селена.

Сестра подняла глаза, чтобы разразится тиррадой, чтобы сказать Фаусту всё, что она о нём думает, но не вымолвила и слова. Может вспомнила, кто перед ней стоит, что это далеко не тот человек, которого она знала.

Теперь её брат дерётся с андроидами, вытаскивает свою сестру из лап бандитов, убивает…

— Хорошо. Чем я могу помочь?

— Даже не знаю, ты уже помогла, одалживая мне свои сбережения.

— Одалживая? То есть я могу ждать возврат?

— Да, обязательно.

— Я знаю, ты не слышишь меня. Наверное, это даже лучше, ведь иначе я бы не смог сказать тебе подобные слова. Я очень люблю тебя, прости, если не всегда показывал свои чувства, закрывался и был груб.

Фауст взял Кару за руку, слушая равномерные попискивания аппаратов рядом с кроватью. Он хотел вложить в её ладонь всё то тепло, что сохранил в себе не смотря на холод окружающего мира по отношению к одарённому калеки.

Он положил свёрнутый лист бумаги с теми словами, которые только что произнёс, если сегодня Фаусту не суждено будет вернутся, Кара должна знать.

Женщину в любом случае выведут из комы, для прощания с родными и принятия решения.

Холан взял два месяца на поиски средств, но Фауст понимал, что простой гос. служащий не соберёт столько.

Сегодня Фауст выйдет на арену, чтобы драться.

Когда калека покидал больницу, в его голове пронеслись пять дней, которые прошли с момента ограбления и с момента смерти профессора Анкарта.

Фауст поучаствовал в похоронах Элмуда. Там много кто был, почти вся школа, профессор был добр и его доброты хватило на сотни людей. Калека был одет в чёрный костюм, который когда-то планировал надеть на выпускной. Повод нашёлся раньше и он был далеко не таким праздничным.

Впервые за долгое время Фауст прибрал волосы и уложил их. Его взгляд был равнодушным и пустым, он смирился со смертью.

Церемония прошла скомкано и быстро, но Фаусту запомнился один неловкий момент. Одна из студенток старшего курса разрыдалась над гробом, потеряла сознание, её увезли прямиком в больницу. Семья Элмуда, присутствующая на церемонии, не проронила ни слова.

По толпе пришедших пошли шепотки, из которых калека узнал много нового о личной жизни профессора.

Элмуд был отъявленным трудоголиком, а ещё, очень любил женщин. Мужчина быстро охладел к собственному браку, но было поздно, пара обзавелась ребёнком.

Фауст не стал судить Анкарта, но он вынес урок. Кто-то с более тонкой душевной организацией бы сказал что-то наподобие: «Я понял, что не важно, когда мы умираем, важно, что про нас скажут после…». Нет, Фауст не страдал такой ерундой, он видел уже слишком много смертей для шестнадцатилетнего подростка.