— Это я должна вас благодарить, что пригласили меня. Мне уже много лет никто не устраивал такой приятный сюрприз и не угощал таким вкусным обедом, да еще с шампанским. Я выпила столько, что теперь вряд ли смогу хорошо соображать.

Подъехало такси. Оливия повернулась к Данусу.

— До свидания, дружок. — Он поцеловал ее в обе щеки. — Береги Антонию. Удачи тебе.

Он открыл дверцу и, когда Оливия села в такси, захлопнул ее.

— Издательство «Венера», — деловито сказала она водителю. И, когда машина тронулась с места, энергично замахала рукой в заднее окно. Антония и Данус тоже помахали ей и послали воздушный поцелуй. Потом они повернулись и, взявшись за руки, пошли в противоположном направлении.

Оливия удобно устроилась на заднем сиденье и удовлетворенно вздохнула. Как хорошо все получилось у Дануса и Антонии. Мама в них не ошиблась. Их стоило не только поощрять и поддерживать. Им стоило в трудную минуту прийти на помощь. Что она и сделала. Теперь все зависело только от них самих, от их умения устроить свою жизнь, имея лишь ветхий дом, культиватор, кур, планы на будущее и восхитительный неиссякаемый оптимизм.

А что же мы, дети Пенелопы? Как мы распорядимся привалившим нам богатством? Нэнси, решила Оливия, непременно позволит себе какую-нибудь маленькую роскошь — например, купит новый «рейнджровер», чтобы утереть нос своим подругам на местных вечеринках, и этим ограничится. Все остальное пойдет на престижное образование для детей, символ высокого положения в обществе. Впрочем, очень может быть, что оно не пойдет им впрок и, окончив университет, Мелани и Руперт останутся такими же неблагодарными и невоспитанными, как и сейчас.

Потом она подумала о Ноэле. Он по-прежнему работает на том же месте, но, как только получит наследство, обязательно бросит должность в рекламном агентстве и придумает очередной блестящий план создания нового дела. Займется продажей товаров или частной собственности высокопоставленных особ. Вполне вероятно, что, ведя свое дело, он спустит весь капитал и в конце концов женится на какой-нибудь отвратительной богатой наследнице с большими связями в высшем обществе, которая станет его обожать и молиться на него, но которой он без конца будет изменять. Оливия улыбнулась. Ноэль несносен, но ведь он ее брат, и в глубине души она желала ему добра.

Оставалась только она сама, и здесь все было ясно. Она очень выгодно и надежно вложит мамины деньги, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь в старости после ухода на пенсию. Оливия так воображала себя лет через двадцать. Одинокая, незамужняя, она будет жить все в том же небольшом доме на Рэнферли-роуд. Независимая и вполне обеспеченная, сможет позволить себе маленькие дорогостоящие удовольствия, к которым давно привыкла. Будет по-прежнему ходить в театры и на концерты, принимать дома друзей и уезжать на отдых за границу. Возможно, чтобы скрасить одиночество, она заведет собачку. И будет подолгу гостить в Девоншире у Антонии и Дануса. А приезжая в Лондон, надо полагать, с целым выводком детишек, они будут ее навещать, и она будет водить детей в музеи и картинные галереи, на балетные спектакли и рождественские представления, одним словом, будет им доброй тетушкой. Нет, не тетушкой, скорее бабушкой. Как будто они ее внуки. Тут ей вдруг пришло в голову, что они будут и внуками Космо. И это было очень странно. Как будто на глазах раскручивался безнадежно запутанный клубок и отдельные его нити сплетались в одну, ведущую вперед, в будущее.