Он был совсем не похож на других русских мальчиков, с которыми она познакомилась здесь, – чистеньких, ухоженных, хамоватых друг с другом и заискивающих перед нею. Они заболтались далеко за полночь, и Аланне пришлось извлечь легкий спальный мешок, который она всегда брала с собой в дорогу, и уложить парня спать на кухне. Она долго не могла уснуть, слышала, как он сопит и возится за стеной, кряхтит, шлепает по полу босыми ногами. Аланна накинула халат, вышла на кухню, включила свет и сказала:

– Пойдем в комнату. А то соседку разбудишь.

Утром они наконец-то сообразили представиться друг другу. Услышав ее фамилию, он на секунду застыл, а потом брякнул:

– Выходи за меня замуж. Я возьму твою фамилию. Был Неприятных – стану Кайф. Вот был бы кайф!

Аланна прекрасно знала это жаргонное русское словечко: здесь, в Москве, ее фамилия всякий раз вызывала оживление.

– Я бы согласилась, – с усмешкой сказала она. – Да только есть некоторые трудности. Во-первых, ты еще не признался мне в любви…

Он хлопнул себя по лбу.

– Ой, точно! Слушай, я люблю тебя. Ты классная девчонка, так сечешь в компьютерах…

Аланна расхохоталась, а Шура стоял красный как рак и искренне не понимал, чему она смеется.

– А во-вторых, могут быть сложности с регистрацией, – уже серьезно сказала она.

Он насупился.

– Ты, что ли, замужем?

– Нет, но брак с иностранным гражданином…

– Да ты чего, мать?! Я ж наш, из Питера.

– Зато я из Денвера, штат Колорадо, США.

– Ты что, серьезно?! А я думал – эстонка…

Через мистера Майерса американская сторона сообщила о полном одобрении протокола о намерениях, составленного в Москве, и известила, что в ближайшее время высылает официального представителя для выработки окончательного соглашения. В честь этого события в квартире на Кутузовском был организован скромный банкет на четыре лица.

– Второй тост я хотел бы поднять за госпожу Кайф, – торжественно произнес Шеров. – Только благодаря ей стало возможным то, начало чему мы здесь отмечаем. Ваше здоровье, дорогая Аланна Алановна!

И они звонко соприкоснулись бокалами с коллекционным «Дом Периньоном».

– Ваш вклад в наше общее дело бесценен, – продолжал Шеров, подцепив вилкой кусочек осетрины. – Если есть что-нибудь, чем мы с Вячеславом Михайловичем могли бы быть вам полезны…

– Есть, – без всяких экивоков сказала Аланна. – Мне нужно до отъезда зарегистрировать брак.

Так у Алана Кайфа появился волосатый русский зять, а у Колорадского университета – новый программист.

– Ну ты даешь, а! – орал Шурка, приговорив примерно десятую бутылочку «Дос-Эквиса». – Рейнджер! Смотритель национального парка! Это с твоими-то мозгами?! Выходит, науку теперь совсем побоку?

– Ты, Шурка, не забывай, что доктора Чернова уже нет. Я теперь Розен, Павел Эмильевич Розен, выпускник Аральского индустриального техникума, которого, наверное, и в природе-то не существовало. Думаешь, ваши бюрократы с таким дипломом меня к науке подпустят?

Павел описал плавную дугу обглоданной куриной ножкой.

– Суки! – убежденно заявил Шурка и хлопнул кулаком по столу.

Блюдо с соленым арахисом подпрыгнуло, высыпалось несколько орешков.