Воспитанники Макаренко, к слову, коммунары из неблагополучных подростков. Серьёзные ребята, социальный интеллект куда как выше среднего, в БФФ таких с руками оторвали бы. Потенциально куда как выше меня классом, как бы неприятно это не звучало. Но что есть.

Слил… и кажется, без подозрений, всё-таки потенциал и подготовка, немного разные вещи, что и сыграло. У меня, кроме профессиональной выучки, было время отрепетировать ситуацию не раз и не два. Пусть мысленно, пусть без помощников… но всё же.

Заучил имена учёных и изобретателей, некоторые технические нюансы. Ровно столько, сколько может знать человек, не чуждый техники, но не имеющий инженерного образования. В общем, так оно и есть.

Не знаю, насколько они смогут воспользоваться полученными знаниями, но совесть моя чиста. Хм… что-то подсказывает мне, что именно «добытые» знания оценят больше, чем полученные от неизвестного доброжелателя. А какого-нибудь изобретателя-доброхота[161] и вовсе могли промурыжить, подозревая во всяком нехорошем.

Эту партию я выиграл безоговорочно.

Не посрамил я и Олимпийское движение, щедро поделившись методиками и тонкостями тренировок. Маска «истинного европейца», который не любит «комми», но «за честную игру в спорте», оказалась удачной. Я и раньше не таил особо методики тренировок, так что здесь всё гладко.

Экономика… похуже. Не проиграл, далеко не… скорее ничья. Поручение Его Величества выполнено половинчато. Предварительные договора с советскими предприятиями на поставку ряда не слишком технологичных изделий подписаны. Палубная оснастка, шлюпки… в общем — всё то, что можно заказывать, не опасаясь гнева Великобритании.

Для СССР это возможность крепче зацепиться за европейский рынок, а для моих верфей — возможность получать какую-то продукцию по демпинговым ценам. Тем более, всё равно заказывали в Финляндии, кусок изо рта датских рабочих не вытаскиваю. А финны… никогда не любил.

Есть предварительные же договора на поставку в Данию леса, пеньки, льна, железных руд… Я посредник, и по идее, получу на этом свой процент.

Но… мало. Его Величество намекал на чудо, на какие-то скрытые возможности… не вышло. Послезнание не помогло.

И чёрт с ним.

— Русские, — Бенито вбежал в кабинет Рокко[162], потрясая документами, — русские…

Бумаги полетели на стол, а Муссолини важно уселся в кресло, чтобы тут же вскочить. Подойдя к окну, он рванул фрамугу и встал, глядя на Рим с видом Цезаря-триумфатора. Министр юстиции тем временем собрал бумаги и вчитался.

— Это… — Заворожено начал он, чувствуя, как брови ползут вверх.

— Это всё меняет! — Перебил его Бенито, — Всё, всё меняет! Видишь, Альфредо, даже русские видят моё величие, величие Италии! Я — вождь трудового народа Италии, а Италия — законная правопреемница Римской Империи! Сталин, этот азиат, признаёт меня… нас! Поддержка этой дикой, но безусловно великой страны, многое даст Италии. Наши инженеры, учёные, деятели культуры…

Муссолини «понесло», он начал произносить перед Рокко речь, будто выступая на митинге. Министр привычно «фильтровал» слова патрона, сделав почтительное выражение лица.