Появление Рысёнка оказалось для меня неожиданностью. Его же не было в ручейке?! Я отчётливо поняла, что он нацеливается на меня. Я утону в его золотых глазах… Нет, нельзя. Не надо ему нежити, а мне — сердечной боли.

Вот почему сердце не бьётся, а всё равно страдает?

Уже не беспокоясь, как я выгляжу со стороны, я усмехнулась Рысёнку в лицо, дёрнула руку, его пальцы невольно оказались на запястье Найры.

Истинные эмоции на миг промелькнули — Рысёнок взглянул на меня с непониманием и почти детской обидой. Конфетку отобрали… Ха! Я задорно подмигнула, хотя рыдать хотелось. Хорошо, что у мёртвых слёзные железы в принципе не работают.

Рысёнок справился с собой мгновенно, подарил Найре потрясающую улыбку и сделал вид, будто сам выбрал девушку. Кажется, Найра даже поверила. Или тоже притворилась? Я отвернулась и сбежала в начало ручейка.

Траш! Сто раз траш!

Так, к Тьме Рысёнка. Кого мне выбрать? Разбить девчачью пару на фоне всеобщего стремления урвать кавалера? Угу. О, придумала! Мужчина, который не молод и не стар, ждёт моего внимания — я же сказала, что присмотрюсь. Буду последовательна.

Проходя под стоящими подряд тремя парами девушек, я получила подножку. Удержалась, разумеется. Даже отомстила, наступив на подставленную стопу.

Мужчина нашёлся в компании весело заливающейся рыжей лисички, тощей и темпераментной. Вкус у господина, определённо, есть. Улыбнулась ей, ему, забрала кавалера. Вряд ли мужчина обрадовался, а вот рыжая точно расстроилась.

Рысёнок любезничал с Найрой. На меня, когда пробегала под их руками, едва взглянул. Траш.

Ограничившись ни к чему не обязывающим комплиментом, мужчина замолчал. Я разговаривать тем более не стремилась. Молчала, улыбалась, следила за игрой, которая начала распадаться. Оказавшись в конце колонны с понравившейся невестой, многие кавалеры приглашали невест прогуляться. Ручеёк укорачивался. Появилась рыжая и, не заботясь о соблюдении правил, требовательно перехватила руку мужчины. Забирай на здоровье, совет да любовь вам. Я получила свободу, чем тотчас и воспользовалась — выскользнула из ручейка, отступила от играющих и нырнула в лабиринт извилистых дорожек розария.

Умоталась хуже, чем на балу.

Тропинка вывела меня к горке художественно сложенных друг на друга разномастных кувшинов, из верхнего порциями выплёскивалась вода и десятком ручейков сбегала в чашу. Фонтан скрывали особенно высокие кусты. Я опустилась на край узкой лавочки и устало прикрыла глаза. Сделаю то, что изначально собиралась сделать — отсижусь. Полдень скоро, на обед нас должны позвать в общую столовую.

Тьма, почему так тяжело? Я не жалуюсь. Точнее, жалуюсь… Я справлюсь, просто… я привыкла, что абсолютно всеми горестями можно поделиться с бабушкой. Бабушка никогда не осуждала, не давила, позволяла творить любые глупости. Бабушка со мной разговаривала. Выслушав, задавала вопросы и, отвечая на них, я сама находила ответы. Когда бабушки не стало, я почувствовала себя потерянной. Тогда я нашла выход: приходила к ней, приносила к надгробию цветы и выговаривалась. На душе становилось легче.