Подтверждаю, что напавший на нас человек мне не знаком. Ни его голос, ни лицо, ни фигура. Подтверждаю, что инфракрасная система сигнализации была отключена, но не знаю, когда и как это произошло.

Подписано: Лайза С. Баринг.

Мэтт снова и снова перечитывал показания. В мозгу его теснились вопросы. Многое из рассказанного Лайзой казалось странным. Почему слуги ничего не слышали? Не видели, как человек входил в дом? А ведь слуг там было немало. Как вышло, что сложная система сигнализации отключилась или сломалась и никто этого не заметил? Почему Майлз Баринг, умный, почти восьмидесятилетний человек, решил бороться с нападавшим, вместо того чтобы нажать тревожную кнопку? У него была возможность сделать это, пока его жену связывали. Почему, как указала Лайза, преступник воспользовался ножом, хотя у него все это время был пистолет?

В ту ночь Мэтт не спал. Лежал, глядя в потолок номера. Мозг никак не мог отключиться. Он понял, что стал думать об убийце, как о тени, чем-то нереальном. Как о персонаже фильма ужасов. Но он, разумеется, никакая не тень, а человек из плоти и крови и где-то существует. Ест, спит, думает, живет своей жизнью, несмотря на все ужасные преступления, которые совершил. Лайза Баринг касалась его, как и три другие женщины до нее, слышала его голос, ощущала его дыхание, запах пота. Чувствовала тяжесть тела — на себе, в себе. Это Мэтту он кажется загадкой, призраком, но для Лайзы Баринг он был весьма, весьма реален.

Я должен это сделать. Должен увидеться с Лайзой Баринг. Увидеться до того, как он до нее доберется.

Инспектор Лю закрыл глаза и сосчитал до десяти. Он всегда недолюбливал западных женщин. Слишком упрямы, слишком самоуверенны, слишком своевольны. Он никак не мог понять, почему Майлз Баринг не выбрал в жены более покорную, смирную китаянку, чем, вне всякого сомнения, весьма облегчил бы работу Лю.

— Я уже говорил вам почему, миссис Баринг, — терпеливо повторил он. — Ваша жизнь может быть в опасности.

Лайза Баринг, не обращая на него внимания, продолжала складывать вещи в небольшую сумку от Луи Витона. Этим утром доктора выписали ее из больницы. Она встала с постели и оделась впервые за несколько недель в одежду, принесенную из дома Джойс: джинсы «Хадсон», подчеркивавшие длину ног, белую муслиновую блузку от Хлое и любимые балетки от «Ланвин». Темные волосы были связаны в нетугой хвост. Простые бриллиантовые сережки-пусеты и подвеска от Тиффани сверкали в ушах и на шее, освещая лицо такой природной красоты, что никакой макияж не мог придать ему дополнительных красок. Инспектор знал, что ей за тридцать, но с трудом этому верил. Кожа ее светилась, как у подростка. К сожалению, она еще была и упертой, как подросток.

— Я ценю ваше участие, мистер Лю, — беспечно отмахнулась она, — но не намерена провести остаток жизни в роли заключенной, постоянно оглядываясь. Мне не нужна защита полиции.

— Но она вам необходима, миссис Баринг.

— Как бы там ни было, я отказываюсь. Очень благодарна за предложение, но мой ответ «нет».

Инспектор Лю славился своим хладнокровием, но сейчас почувствовал редкую вспышку подлинного гнева.