— Мы считаем второго ответчика, Софию Баста, невиновной вследствие ограниченной ответственности ввиду признания подсудимой психически нездоровой.

Судья Муньес откашлялся.

— В деле сэра Пирса Хенли…

«Виновен. Невиновна. Ограниченная ответственность».

То же самое было и в делах других жертв. Правда, оба ответчика были признаны виновными в покушении на Дэвида Айшега.

Атмосфера всеобщего изумления была почти физически ощутимой. Даже обычно невозмутимый Манчини был явно потрясен. Его оливковая кожа посерела. Брат сэра Хенли качал головой и постукивал пальцем по слуховому аппарату, словно полагая, что неверно расслышал приговор. Бывшие приятельницы Баринга ударились в слезы, а с галереи неслись протестующие вопли.

Но Дэнни не мог разделить их возмущение. Говоря по правде, он ощущал глубочайший покой.

София останется за решеткой. Никто больше не умрет от рук Азраила, не падет жертвой его извращенной жажды мести. Но прелестную Анджелу Джейкс, которой она была когда-то, пощадит игла палача.

Может, это и не истинное правосудие. Но это конец. Дэнни Магуайр наконец-то свободен.

Четыре года спустя

— Простите, сэр, но у вас нет пропуска. Я не могу вас впустить. — Как ни странно, но охранник в больнице «Алтасито» действительно смотрел на него с сочувствием.

Работа была на редкость тяжелой. Приходилось охранять пациенток единственной психиатрической женской тюрьмы штата Калифорния, и очень немногие из скудно оплачиваемых сотрудников больницы отличались таким качеством, как сочувствие. Охранник в свои шестьдесят с хвостиком выглядел гораздо старше. Обветренная кожа была морщинистой, как берега пересохшей реки в засуху. Но в его взгляде, устремленном на тощего светловолосого мужчину, опиравшегося на палку, светилась доброта. Они стояли у ворот больницы, и незнакомец, похоже, не собирался отступать.

Охранник видел этого человека не впервые. И даже не во второй, третий или четвертый раз. Каждый месяц в день посещений, он приезжал с вежливой просьбой повидать самую знаменитую пациентку больницы. Но та из месяца в месяц упорно отказывалась принимать посетителей.

Обвиняемая, которой непостижимым образом удалось избежать смертного приговора, Ангел Смерти, как она все еще именовалась в прессе, наслаждалась относительно спокойной жизнью в больнице, хотя эта жизнь проходила за решеткой и под толстой завесой секретности. У нее была своя комната с видом на ухоженные сады и расстилавшуюся за ними пустыню Мохаве.

Дни походили один на другой, но это однообразие не было утомительным. Время делилось между работой, физическими упражнениями, отдыхом и лечением у психиатра, включавшим самые разнообразные методики — от гипноза до групповой психотерапии.

К сожалению, Мэтт Дейли ничего этого не знал. И постоянно тревожился за Лайзу — для него она навсегда останется Лайзой, — опасаясь, что она из-за своей печальной известности подвергается издевательствам и побоям со стороны других заключенных. Мэтт отправил десятки электронных писем главному психиатру больницы, умоляя сообщить о ее состоянии. Ест ли она? Мучает ли ее депрессия? Могут ли они подтвердить, что передают ей письма, которые Мэтт с благоговением писал каждое воскресенье, рассказывая о своей жизни и всемирном успехе его известного, но вызвавшего неоднозначные оценки документального фильма «Азраил. Тайны и ложь», — письма, на которые он пока не получил ни одного ответа. Да и знает ли она вообще, что он пытается с ней связаться? Что у нее есть друг, который не покинул ее в самый тяжелый час?