— Эй! Кто ты? Подержись! — кричал он.

Святогор ясно видел, что несчастный изнемог от борьбы с сильным течением и что силы почти оставили его. Ещё бы несколько мгновений, и человек пошёл бы ко дну. Но Святогор подоспел вовремя. Он схватил обессилевшего утопавшего и хотел втащить его в чёлн, но в эту минуту судёнышко накренилось, черпнуло воды, и юноша не успел глазом моргнуть, как сам очутился в волнах.

Крик отчаяния вырвался из его груди. Он знал, что это место самое опасное в истоке Волхова, и редким попадавшим в него удавалось выплывать.

Однако Святогор не потерял присутствия духа. Он был не утомлён, и надежды терять ему не приходилось.

Поддерживая утопавшего одной рукой, Святогор изо всей силы загребал другой, стараясь поскорее выбраться со стремнины. Ни на одно мгновение не промелькнула у него мысль бросить несчастного и спасаться самому. Юноша даже не успел разглядеть его лица и только расслышал слабый шёпот:

— Оставь меня, спасайся сам... не то оба погибнем...

Святогор не ответил, а только сильнее заработал руками и ногами, и сам чувствовал, что какая-то страшная сила так и тянет его ко дну.

Но им не суждено было погибнуть.

Уже изнемогая в борьбе с течением, Святогор заметил свой опрокинувшийся челнок, который волнами так и подгоняло к ним. Кое-как доплыл он вместе с потерявшим почти сознание незнакомцем до челнока, ухватился за него и благодаря этому смог перевести дух.

— Держись, отдохни, — сказал он. — Да вон!.. Нас заметили...

Несчастный, чувствуя близость спасения, не заставил себя просить и, собрав последние силы, тоже уцепился за челнок. Между тем к ним, прямо против течения, спешила лодка с несколькими людьми.

Только теперь разглядел Святогор спасённого им человека. Это был суровый норманнский воин с лицом, покрытым бесчисленными шрамами. Что это был норманн, Святогор узнал по его костюму, отличному от костюма его соотечественников.

— Кто ты? — спросил он.

— Норманнский ярл, Стемид, — ответил спасённый.

В это время из Новгорода ясно донёсся звон колокола.

«Собирается вече, вряд ли повидаю я теперь дядю», — подумал Святогор, услышав колокол.

ечевой колокол в Новгороде громко и мерно звонил, созывая новгородцев со всех концов на площадь в детинце.

Звон его гулко разносился ветром во все стороны, будя заспавшихся, отрывая от дел заработавшихся.

Уже в то время своей планировкой Новгород резко отличался от других городов и селений славянских. В нём были довольно правильные улицы, и сам он в административном отношении разделён был на пять «концов».

Уже по одному этому названию частей древнего города можно судить, что если были «концы», то был и центр — средина, где они сходились. В этой средине находился сам город, по нынешним понятиям, крепость, защищающая и господствующая над всей остальной местностью. В случае нападения в город собиралось всё население «концов» — женщины, дети, старики, спасалось имущество. Там затворившиеся жители — мужи и их семьи — или «отсиживались» от дерзкого врага, или под предводительством своих тысяцких, сотников и десятников выходили на бой.