Количество жителей Судана было бы также велико, как и его фауна, и эти люди пребывали бы в таком же благоденствии, если бы не их пороки и постоянно преследующие их неудачи. Война, работорговля и тирания привели к тому, что даже по самым оптимистическим оценкам число живущих здесь едва ли достигает трех миллионов. Суданцы причисляют себя ко многим племенам, но среди них может быть выделено два основных антропологических типа: коренное население и арабские поселенцы. [121]

Первые черны как уголь. У них варварские добродетели и мораль. Они храбры и честны. Недостаток разума извиняет их дикие обычаи. Похвальное слово об этих людях не может быть слишком длинным: несмотря на разнообразие языков, традиций и внешнего вида, все они имеют одну историю, историю борьбы и страданий, а жизнь их — постоянная нищета и нужда.

Чернокожее население Судана более многочисленно, но арабы более могущественны. Во втором веке мусульманской эры, когда жители Аравийского полуострова отправились завоевывать мир, одна из армий искателей приключений решила повернуть на юг. За первой волной поселенцев через определенные промежутки времени следовали и другие; арабы переселялись сюда не только с Аравийского полуострова — новые жители прибывали и из пустынь Египта и Марокко. Это была новая группа населения, новый элемент, который наполнял и наполняет страну, как вода наполняет собой сухую губку. Коренные жители поглотили тех, с кем не могли бороться. Более сильная раса навязала неграм свои традиции и свой язык. Смешение арабов с местным населением привело к изменению внешнего облика суданцев. Ислам, к которому все чернокожие питают непонятную склонность, уже более чем тысячу лет господствует в Судане, и практически все коренное население страны считает себя приверженцами этой религии и все более и более становится похожим на арабов. На севере страны это процесс уже завершился; суданские арабы представляют собой отдельный антропологический тип, образовавшийся при смешении арабов и чернокожих и отличный как от тех, так и от других. В наиболее отдаленных и труднодоступных южных районах Судана чернокожие жители, наоборот, практически не затронуты арабским влиянием. Между этими двумя крайними точками можно расположить всех остальных жителей страны в зависимости от преобладания того или другого типа. В некоторых племенах говорят на чистом арабском языке, эти племена исповедовали ислам еще до восстания Махди. В других племенах арабский лишь несколько изменил местные древние диалекты, а ислам смешался с традиционными верованиями.

Более сильная раса вскоре начала притеснять более слабое коренное население. Некоторые арабские племена разводили верблюдов, некоторые — коз, кто-то называл себя баггара, или пастухи [122] коров. Но все они без исключения были охотниками на людей. На протяжении сотен лет нескончаемым потоком шли чернокожие невольники на большие рынки Джидды. Изобретение пороха и применение арабами огнестрельного оружия способствовало развитию работорговли и еще более усугубило и без того бедственное положение чернокожих. Таким образом, все, что происходило в Судане в течение нескольких веков, может быть описано следующими словами: господствующая раса арабских завоевателей смешивалась с местным населением, неустанно навязывая ему свою религию, обычаи и язык; в то же самое время они угнетали его и обращали в рабов.