Но осуществить нормальную подготовку к побегу у Таисы не вышло, всё получилось немного по-другому. Внезапно Таису и её подопечных вывели в общий зал, где проводили занятия со всеми наложницами. Увидев красивую женщину в сопровождении команды дюжих евнухов, невольница из гарема старшей жены халифа сжалась и попыталась спрятаться за Таису:

– Сейчас нас будут бить, – чуть слышно пролепетала девушка.

– Зачем? – удивилась Таиса, вроде до сих пор всё было хорошо, а теперь такой неожиданный поворот.

– Наложница должна быть покорной и знать своё место. Старшая жена халифа Улумана за этим бдительно следит. У себя в гареме она приходит каждый вечер и выбирает тех, кого надо наказать, теперь и сюда добралась!

Такое самоуправство в своём гареме аб Брухут, может, и не допустил, во всяком случае постарался бы защитить ценных невольниц, чьим видом хотел привлечь внимание халифа. Возможно, спрятав их или подсунув под расправу старшей жене халифа других, малоценных со своей точки зрения, но старший управитель в этот момент отсутствовал в своём гареме. Скорее всего, свой визит старшая жена и подгадала к этому моменту или сама подстроила отсутствие аб Брухута, остальные местные евнухи боялись ей перечить.

– Танцевать как можно более вяло, ноги не подымать, петь заунывно, – прошептала Таиса лютенкам, понимая, зачем сюда явилась старшая жена халифа. Видно, та поняла замысел своего конкурента и теперь постарается этому воспрепятствовать, её красота увядает, и она может скоро халифу наскучить. А хитрый аб Брухут подсунет более красивую наложницу с оригинальными танцами и песнями, тем самым доказав, что может развеять скуку халифа как сейчас, так и в дальнейшем.

Уже немолодая, но ещё красивая женщина шла вдоль стоящих, как солдаты на плацу, наложниц. Её внимание привлекла Таиса, может тем, что из любопытства не опустила глаза, а может потому, что была новенькой. Или же потому, что была очень красивой, и старшая жена почувствовала в ней возможную соперницу. Таиса перед визитом к Юсуфу аб Брухуту постаралась на славу – умело наложенный и магически закреплённый макияж (так чтоб его нельзя было смыть) сделал просто красивую девушку – необыкновенной красавицей.

– Ты, – ткнула пальцем в грудь Таисе старшая жена халифа Улумана, – как тебя звать?

– Как будет угодно госпоже, – ответила Таиса, как её научили лютецкие девушки. Ответила, нарочно коверкая слова, словно плохо знала язык. Хозяйка гарема криво усмехнулась:

– Госпоже угодно показать тебе твоё место, замарашка! Я тебя так и буду называть – Замарашка! Мне говорили, что ты тут придумала новые танцы и поёшь не так, как должна петь покорная невольница! Так вот, я хочу на это посмотреть! Показывай!

Тут взгляд старшей жены упал на наложницу из её гарема, усмехнувшись, женщина приказала Таисе, при этом показывая и на лютенок:

– Она тоже пускай танцует и поёт! Все танцуйте и пойте, ну?!

Таиса стала танцевать, задавая темп, если это и было что-то среднее между танцем живота и канкана, то в наихудших, наименее зрелищных проявлениях. Был не только танец, была ещё и песня под стать танцу – медленная и визгливая, Таиса старалась, а лютенки поняли опасность визита старшей жены и вовсю подыгрывали своей музыкальной наставнице. Молчали и евнухи гарема аб Брухута, может, они и поняли, что делает Таиса, но вмешиваться не желали (возможно, боялись гнева старшего евнуха, а возможно, и жены халифа).