— А наши там, внизу, держатся! — прислушиваясь к отдаленной стрельбе, сказал Майер. — Уже полдень, а они держатся. — В его голосе звучали торжествующие нотки.

— Думаю, что из последних сил, — охладил Майера Вальтер. — С такими полководцами, как ты… — Он не докончил, оглянулся — снятое оцепление входило в главный штрек. — Все здесь?

— Да, — кивнул Петцолд. — Пятьдесят человек.

— Вот и отлично… Вы все же здорово потрудились, малыши! Я не ошибся, когда заменил вами тех ленивых олухов, что укатили отсюда. Мы с партайгеноссе Петцолдом не рискнули доверить им то, что без колебаний доверяем вам — будущему Германии, ее единственной надежде. Все, что вы здесь видите, — он обвел рукой штрек, ряды ящиков на стеллажах, — это часть фонда, необходимого для нашей будущей борьбы, для реванша, который мы дадим врагам Германии. Вам доверена важнейшая государственная тайна, будьте же достойны столь высокого доверия! Даже перед лицом смерти каждый из вас обязан молчать о том, что видел тут… А теперь… — он посмотрел на часы, — теперь пятьдесят шесть минут отдыха. Вы заслужили его… Майер! Вон в том зеленом ящике нет никаких секретов. В нем отличная колбаса, сало и шнапс. Подкрепитесь как следует, впереди трудный переход. Мы с партайгеноссе Петцолдом не будем вам мешать. Приступай, Майер.

— Яволь!

— Дальше главного штрека не выходить! Всем быть вместе! Майер, ответственность на тебе!

— Яволь.

— И не очень увлекайтесь шнапсом, малыши, впереди у вас еще работа…

Вальтер с Петцолдом пошли вдоль проводки, которая тянулась к выходу из штольни.

— Вы умело повели себя с этими юнцами, — сказал Петцолд. — Похоже, они верят вам как самому господу богу.

— Будем надеяться… — сухо отозвался Вальтер. — Итак, остается в силе исходный вариант схемы: первый взрыв заваливает штрек от начала и до конца, не затрагивая боковые отсеки. Таким образом, если у кого и возникнет вдруг идея заняться без нашего на то разрешения раскопками, то он, пройдя весь главный штрек, не заметит ответвлений.

— Почему бы нам тогда не ограничиться одним взрывом? Чем меньше грохота сейчас, тем, по-моему, безопасней.

Тупость Петцолда раздражала. Неужели в Берлине не смогли подыскать кого-нибудь посообразительней, черт возьми! Или хотя бы помолчаливее…

— Второй взрыв, да будет вам понятно, срежет склон, словно ножом, сомнет штольню и все, что сползет вниз, к самой дороге. Именно второй взрыв исключит само появление у кого бы то ни было идиотской мысли о раскопках. Вы согласны с этим?

— Да, пожалуй… — пробормотал Петцолд.

— Очень рад. Тогда давайте сюда конец кабеля и быстрее в укрытие!..

В ярком свете аккумуляторных фонарей штрек казался даже уютным. Особенно после двух рюмок шнапса.

И колбаса была великолепной. А сало так и таяло во рту! Нечасто приходится есть такое сало. Может, Гуго Майер и жрет его каждую субботу, но у него отец — владелец аптеки и, говорят, неплохо нажился на спекуляции медикаментами.

— За наших доблестных командиров! — Майер поднял над головой бутылку со шнапсом. Он был уже изрядно пьян. — За победу германского оружия! Хайль!