Повернувшись, он продолжил свой путь.

Тени перенесли его в тайник неподалеку от Сумеречных Земель, где он хранил накопленные за многие годы магические рукописи. Он бережно завернул их и понес с собой на восток. Как только он попадет в Сумеречные Земли, то окажется в безопасности, а когда минует их, то будет вне всякой опасности.

Карабкаясь, он продирался по Рениссалским горам. Там, где горная цепь ближе всего подходила к Сумеречным Землям, Джек увидел самую высокую гору — Паникус.

Поднявшись выше тумана, Джек увидел вдали неясный силуэт Утренней Звезды на фоне Эвердон — Вечного Рассвета. Там, на своем утесе, Утренняя Звезда лежал неподвижно, с поднятой головой, лицом к востоку. Непосвященному он показался бы скульптурой, созданной ветром на вершине Паникуса. В самом деле, больше чем наполовину он был камнем, его кошачий торс был со скалой одним целым. Сложенные крылья были прижаты к спине, Джек знал, хотя подходил к нему сзади, что руки Утренней Звезды все еще скрещены на груди, левая поверх правой, что ветер не спутал его похожие на проволоку волосы и бороду, и что лишенные век глаза все еще уставлены на восточный горизонт.

Тропинки не было. Последние несколько сот футов подъема Джеку пришлось преодолевать почти отвесный каменный склон. Тени здесь были густыми, и Джек как всегда шагал вверх, будто шел по равнине. Не успел он достичь вершины, как вокруг завизжали ветры, но и они не заглушили голос Утренней Звезды, который шел словно из недр горы.

— Доброе утро, Джек.

Тот стоял слева от него и смотрел наверх, где черную, как покинутая им ночь, голову Утренней Звезды закрыло облачко.

— Утро? — сказал Джек.

— Почти. Всегда почти утро.

— Где?

— Везде.

— Я принес тебе выпить.

— Я пью дождевую воду из туч.

— Я принес вино, сделанное из винограда.

Огромная, испещренная шрамами от ударов молний фигура тут же повернулась к нему, рога склонились вперед. Джек отвел взгляд от немигающих глаз, цвет которых никак не мог запомнить. В глазах, никогда не видавших того, на что должны были бы смотреть, есть что-то жуткое.

Он опустил левую руку, и перед Джеком оказалась покрытая шрамами ладонь. Джек поставил на нее мех с вином. Утренняя Звезда поднял его, выпил и уронил к ногам Джека. Он утер рот тылом ладони, легонько срыгнул и снова уставился на восток.

— Что тебе нужно, Джек-из-Тени? — спросил он.

— От тебя? Ничего.

— Тогда почему же ты всякий раз, как идешь этой дорогой, приносишь мне вино?

— По-моему, ты его любишь.

— Да.

— Ты, наверное, мой единственный друг, — сказал Джек. — У тебя нет ничего, что мне хотелось бы украсть. У меня нет ничего, что тебе было бы действительно нужно.

— Может, тебе жаль меня? Я ведь привязан к этому месту?

— Что такое жалость? — спросил Джек.

— То, что удерживает меня здесь в ожидании зари.

— Ну так во мне ее нет, — сказал Джек, — потому что у меня есть нужда не сидеть на одном месте.

— Знаю. Полмира узнало, что ты нарушил договор.

— А знают они, почему?

— Нет.

— А ты?

— Конечно.

— Откуда?

— По форме облака я узнал, что далеко отсюда, в одном городе три сезона спустя кто-то поссорится с женой и убийцу повесят раньше, чем я закончу говорить. Падает камень, и по его падению я узнаю, сколько девиц лишилось чести, и как движутся айсберги на другом краю света… По тому, каков ветер, я определяю, куда в следующий раз ударит молния. Я так долго смотрел, и настолько сам часть всего этого, что от меня ничего нельзя скрыть.