– А откуда ты его знаешь?
– Крис, я что, слепая? В хронике его не видела или в газетах?
– А если видела, зачем тогда на него так пялилась?
– Ты что, теперь ко всем будешь меня ревновать?
– Нет, не ко всем. Не буду к мальчишкам младше шестнадцати, мужчинам старше сорока и, естественно, к женщинам.
– Мужчины старше сорока лет – мой любимый возраст! – мечтательно вздохнула Кристина. – Они такие все состоявшиеся, солидные… И уж точно не дураки, какими бывают те, кому всего-то двадцать один, – со смехом добавила она. – Сама даже не понимаю, за что я тебя так люблю. Поехали куда-нибудь, иначе я с тобой тут от голода умру. И еще я хочу смотреть на восход солнца над морем, пить кофе и слушать крики чаек. Надеюсь, к ним-то ты меня не станешь ревновать?
– Кстати, Крис, мне показалось, что Эдвард хотел сообщить тебе что-то крайне важное. Как ты там его называешь, Эдди?
Глава 28
«Килиси-килиси-килиси, килиси-килиси-килиси», – звучали в голове хрустальные крошечные колокольчики, заставившие меня проснуться.
Я полежал некоторое время, прислушиваясь к ровному дыханию Кристины. Посмотрел за окно, где хорошо была видна полная луна. Печально вздохнул, вспомнив, что не удалось нам с Кристиной встретить рассвет на берегу моря.
Погода начала портиться, когда мы сидели в какой-то кофейне, приглянувшейся нам тем, что часть столов была вынесена на улицу, откуда открывался замечательный вид на Либерилль. Подул ветер, и небо на глазах затянуло тучами, грозившими разродиться дождем.
«Ну и что за удовольствие встречать восход, глядя на него через стекла автомобиля?» – здраво рассудили мы.
К тому же варить кофе, когда с неба льется вода, – удовольствие то еще, и потому мы решили поехать в Лонжо. О чем, впрочем, совсем не пожалели – вечер прошел на удивление весело, и все мы смеялись до слез.
И вот светит себе луна, лишь изредка скрываясь за облаками, а значит, все-таки зря мы передумали насчет моря.
В самом скором времени из рабочей поездки должен вернуться отец Кристины, господин Флорет. Он занимает какой-то высокий пост в министерстве транспорта, и дела потребовали долгого его присутствия где-то на восточных границах Ангвальда.
Отцы всегда больше, нежели матери, блюдут своих дочерей, и потому после его возвращения вряд ли у меня получится украсть Кристину на всю ночь. Боюсь, что наши встречи вообще станут более редкими. Хотя, когда у меня появится дочь и она станет взрослой, черта с два она будет пропадать по ночам. Любишь – женись! Я бы и женился, но ведь свадьба – это такая шумиха, а в той ситуации, в которой я вынужден сейчас находиться, позволить много шума я себе не могу.
Заворочалась во сне Кристина, отчего-то нахмурилась, внезапно открыла глаза. Увидев меня, погладила по щеке и уснула снова, теперь уже с улыбкой. Попытался уснуть и я. И когда мне это почти удалось, в голове вновь зазвучало: «Килиси-килиси-килиси, килиси-килиси-килиси!»
Теперь звон колокольчиков показался мне тревожным, чуть ли не набатом. Что за черт? Откуда они взялись? Нет у нас здесь визора, и моя на него реакция совсем ни при чем. Ходят слухи, что существуют люди, которые, используя визоры, могут выйти на след кого угодно. Утверждают, что пользование визором оставляет в каждом из нас след, и «поисковики» могут его нащупать.