– Тише, тише. Я тебе хотела сказать “спасибо”, что ты меня сюда привел.

– Это было самое меньшее, что я мог сделать… То есть…

Как-то неуклюже у меня ворочался язык.

– Можно мне сесть?

– Да, конечно.

Я быстро сел. Единственное место, где можно было сесть – это был матрац. А я спал голым, и теперь прижимал к себе простыню, как застенчивая школьница.

Кэролайн была одета в мужскую хлопковую рубашку и в леггинсы. И была босиком.

– Да, меньше тебе комнаты не могли бы найти, даже если бы постарались.

– Мне все равно. Зато не на лестнице.

– И не надолго.

– Значит, ты знаешь…

– Да, я иду с вами.

Ссадины у нее на лице и шее уже не выглядели так жутко, и она улыбалась, разговаривая мягким, но чуть хрипловатым голосом, который мне напомнил ведущую какой-то ночной радиопередачи. Бархатный такой голос, который мягко струится из колонок в ночной комнате.

– А ты уверена, что сможешь… – И я тут же снова покраснел, поняв, что наступил на те же грабли.

– Все будет хорошо. Женское тело может вынести куда больше, чем ты думаешь.

– Извини.

– Слушай, хватит извиняться. – Она чуть тронула меня за плечо. – Горячее. Обжегся на солнце?

– Не сильно. Наверное, когда копал сегодня.

– А, ямы для изгороди.

– Они хотят защитить дом от…

– От людей вроде нас? От беженцев, которые превратились в чудовищ, захвативших деревню?

Она грустно улыбнулась, опустила глаза, потом снова их чуть подняла. Я почему-то почувствовал, что эти карие глаза скользят по моей голой груди, по лицу.

– Извини, я не хотел.

В карих глазах блеснула неожиданная веселость.

– Рик, перестань. А то ты сейчас начнешь извиняться за то, что мир у нас под ногами взрывается. Я улыбнулся:

– Да нет, я… просто я чувствую себя виноватым за все, что с тобой случилось.

– Не надо, – твердо сказала она. – Уж скорее я на тебя налетела и поставила тебя в неловкое положение. Ты не мог ведь взять к себе в дом всех вдов и сирот. Ладно. – Она улыбнулась так по-дружески, что я не мог не улыбнуться в ответ. – Кто эта девушка, с которой ты сегодня говорил? Под яблоней? А?

– Это Кейт Робинсон. Она…

– Она твоя подружка.

Я покачал головой.

– Ладно, тете Кэролайн можно сказать.

– Нет, честно. Я ее едва знаю.

– О’кей. – Кэролайн потянулась к двери и закрыла ее. Потом быстро сказала: – Я хочу, чтобы ты со мной был поласковее.

– Гм… но я ведь… разве это не так?

– Очень даже так. Но я хочу, чтобы ты был еще ласковее.

– Кэролайн?

Она за пять секунд сбросила с себя рубашку и леггинсы, оставив, однако, трусики. Потом, все так же не отводя от меня глаз, нырнула ко мне под простыню. Ее рука поползла вверх по моему бедру, она нежно взяла в горсть мои гениталии.

– Кэролайн, это не нужно…

– Тсс. Тетя Кэролайн лучше знает.

– Кэролайн, я…

Она поцеловала меня в губы, губами такими мягкими и теплыми, и ее мелкая дрожь передалась мне. Сердце забилось сильнее, я задышал глубже – ее рука начала гладить мой член. Боже мой, какие чарующие прикосновения! Меня будто осветило изнутри.

Ее глаза блестели в вечернем свете и снова были полны верой в меня. Я глядел на ее груди с розовыми сосками, и не мог не заметить синяков, таких ярких, будто нанесенных чернилами.