— О Господи!.. — вырвалось у ударника. — Хотя нам-то можно не дергаться на эту тему. Мы знаем, куда пойдут наши души. Прям вниз.

— Не обязательно, — возразил Танатос.

— Он способен определить соотношение между добром и злом в твоей душе,

— заметила Орб.

— Тогда он знает, — просто ответил ударник.

Машина снова неслась сквозь пейзаж.

— Нет, — сказал Танатос. — Узнаю, только если прочту твой баланс, а я никогда не делаю этого без причины.

— Так ты можешь сказать, спасемся ли мы? — спросила Луи-Мэй.

— Нет, я могу только определить баланс на текущий момент. Ваше спасение целиком и полностью в ваших руках.

— А ты не… не узнаешь мой баланс? Я знаю, что грешна, и…

Танатос обернулся к ней, бросив руль. Машина и сама прекрасно знала дорогу. Танатос вытащил оба своих камня и провел ими вдоль тела Луи-Мэй. Светлый камень мерцал и переливался, сверкая все ярче и ярче. Темный вспыхнул лишь пару раз и почти не помутнел.

— В твоей душе примерно девяносто пять процентов добра. Тебе придется грешить долго и постоянно, чтобы хоть немного приблизиться к Аду.

— Но я иногда думаю о таких дурных вещах, и…

— Сестренка! — рассмеялся ударник. — Если бы мысли влияли на эту штуку, я давно бы уже сгорел синим пламенем! Имеет значение только то, что ты делаешь!

— Верно, — кивнул Танатос.

— Но…

— Проверь меня, — сказал ударник. — Я вам покажу, что значит черная душа!

Танатос повторил ту же процедуру с ударником. Оба камня мерцали и вспыхивали. Когда Танатос соединил их, шар начал медленно опускаться вниз.

— Баланс у тебя отрицательный, хотя не слишком. Немного правильной жизни — и ты его исправишь.

— Но я же принимаю АП! — воскликнул ударник. — Да еще и заколдованную! Мы все такие! Нас ждут вечные муки!

— Даже проклятие не абсолютно. Должно быть, ты частично искупил свою вину. Думаю, ты сильно улучшил свой баланс, когда поддержал Луи-Мэй. Помнишь, как она пела с вами в тот раз?

— Так по-другому-то просто нельзя было! — возразил ударник. — Она хорошая девчонка, и нечего было ее смущать!

— То есть ты понял, что есть добро в данной ситуации, и поступил соответственно. Мысли действительно не принимаются во внимание — но не в том случае, когда они послужили мотивами поступков. Ты помог девушке из альтруистических побуждений. Ты хочешь поступать правильно и по возможности так и делаешь. Это компенсирует зло, которое накапливается в твоей душе из-за вашего образа жизни.

Ударник был поражен:

— Но я это сделал не из-за какого не из-за баланса! Я просто… Ну, иногда, короче, ты просто поступаешь так, как правильно. Тут нет выбора, просто так оно и есть.

— Именно поэтому такие поступки и засчитываются, — молвил Танатос и снова вернулся к рулю.

— Не понял, — пробормотал ударник. — У меня же не было выбора, чего ж тут считать-то?

— Я думаю, он хочет сказать, что другой человек мог на твоем месте думать иначе, — сказала Орб. — Он мог выбрать неверный путь или вообще ничего не заметить. Твое сознание не оставило тебе выбора, и вот это как раз и считается.

— Именно так, — кивнул Танатос.

— Черт возьми, — задумчиво пробормотал ударник.