Матвей невольно сглотнул.
— Паленка небось?
— Ну да! Я же говорю, товар пристроил как положено. Бабок отвалили вагон. — Санька кивнул в сторону холодильника. — Так что давай. У тебя закусь, у меня — основа. Чего время зря терять?
— Что ж, повод и впрямь имеется. — Ощутив колебание, Матвей оглянулся на черный шар.
— Чего ты? Вот же они родимые! Ждут не дождутся, когда их оприходуют! Только взгляни — пузырек к пузырю!
Услышав призывный звон стекла, Матвей решительно зашагал к холодильнику…
— Не-ет, ты, Кожанкин, точно лох! — орал распаленный Санька. Он приближал свое лицо к Матвею, во все стороны разлетались слюни. — Закуски — море, жилплощадь — царская! Ни тебе участковых с вытрезвителями, никакого, понимаешь, паспортного режима! А ты сопли распускаешь, на судьбу жалуешься!
— Значит, тебе тут нравится?
— А чего! Явно лучше, чем в наших деревенских трущобах. Нашел, с чем сравнивать! В магазине один хлеб с солью, из бесплатных удовольствий — одна вода из колодцев!
— Зато тут ответственность, как ты не понимаешь! — Матвей несогласно качал головой. — Я же не просто сторожем — я смотрителем назначен!
— Ну и что?
— Как это что! Получается, что от меня зависит благополучие Земли.
— Да ну!
— Вот тебе и «да ну»! Я, может, здесь плюну, а где-нибудь сель сойдет, я пальцем чуть сильнее нажму, а там полгорода исчезнет. Вот и думай!
— А чего тут думать? Не хочешь плевать — не плюй. И пальцы где ни попадя не суй.
— Но это ж какое напряжение нервов требуется!
— Нервы! — Санька Губошлеп хохотнул. — Нервов, к твоему сведению, нет.
— Как это нет?
— А так — еще одна сказка ученых. В Европе выдумали, а у нас подхватили. Я статью читал. В одном научном журнале.
— Каком еще журнале?
— Названия я не помню. Помню только, что журнал научный был. И про нервы там было черным по белому написано.
Санька говорил это с такой убежденностью, что Кожанкин не нашел, чем возразить. Увы, водка по-разному влияла на их организмы. У Матвея в голове мутилось, у Саньки же странным образом ум становился более живым и острым, что при возрастающей задиристости превращало Губошлепа в жуткого спорщика. Каждая новая порция алкоголя добавляла ему самоуверенности, а любая аргументация Кожанкина казалась ему смехотворной.
— Да будь я на твоем месте, я бы вот так всех держал! — Санька потряс сухоньким кулачком. — Это ж такое место! Как раз для сильной натуры!
— Так садись! — Матвей великодушно махнул рукой. — Будешь за температурой следить, пыль протирать. Может, и справишься.
— А то нет! — Санька задиристо выдвинул вперед нижнюю челюсть. — Ясное дело, справлюсь!
— Слушай!.. — Матвей взволнованно ухватил Саньку за кисть. — А это ведь идея! Давай меняться? Я на свободу, а ты сюда.
— В смысле?
— Ну, в смысле, что все это, — Матвей обвел помещение рукой, — будет отныне твоим.
— И телевизор?
— Ну да!
— А холодильник?
— И холодильник тоже. Я же говорю — все! Будешь полновластным хозяином бункера.
— Хозяином — это я люблю…
— Ну вот! — хмельная мысль окончательно завладела Матвеем. Он радостно хлопнул Саньку по плечу. — Мне, понимаешь, тяжело, а ты наверняка справишься.