А теперь скажите мне, зачем Иван Никифорович полетел за Урал? У Тарасова в подчинении несколько бригад, ему лучше оставаться в офисе, а не кататься по России. Отчего шеф бросил остальных подчиненных и присоединился к нам? Я бы еще поняла его, если бы нынешнее дело было крайне серьезным. Но у нас наезд на мэра города, похоже, банальное ДТП, которое не особенно умелые местные сыщики не смогли распутать. Василий Петрович Шаров, желающий возглавить Лоскутово, дернул все свои связи, вышел на моих боссов, и я оказалась тут. Но зачем приехал Иван? Причем Тарасов второй раз вмешивается в расследование моей бригады. Помню, когда это случилось впервые, я сильно напряглась, приняв его вмешательство за признак недоверия. Но теперь знаю, что Иван Никифорович считает меня, единственную женщину в нашей структуре, занимающую пост начальника бригады, крепким профессионалом. Зачем же ему понадобилось сейчас к нам присоединяться?

Может, прав Глеб Валерьянович? После завершения первого дела, в котором принял участие Иван, эксперт шепнул мне: «Танюша, ты Ване просто нравишься как женщина, вот он и ищет повод оказаться поближе к тебе».

Нет, это невозможно. Я толстая, некрасивая, одеваюсь немодно, макияж накладываю кое-как, об умении готовить, шить, вязать лучше промолчу. Борцов просто пошутил, а я, как дурочка, несколько дней пребывала в задумчивости и искоса поглядывала на Ивана. Потом опомнилась, посмеялась над собой и продолжала спокойно работать. Тарасов тоже занимался служебными делами, никаких попыток сблизиться не делал. Ну, разве что каждый день вызывал меня к себе в кабинет для отчета и подробно расспрашивал, как идут дела. С другими начальниками бригад шеф так не поступает, но проявление интереса к работе никак нельзя считать желанием завести роман. И вот, пожалуйста, получая задание разобраться в смерти Игоря Семеновича Бражкина, я услышала, что Иван Никифорович опять решил поскакать во главе моего войска на лихом коне, с острой шашкой в руке.

— Каковы твои планы? — осведомился босс, встряхивая кистями рук.

— Съезжу к Фатееву, — ответила я. — Побеседую с Николаем Витальевичем, узнаю, с какой прибыли он платит налоги, выясню, почему в его машине оказалась сумка мэра. Может, он объяснит, с чего вдруг Игорь Семенович зарулил на проселочную дорогу.

— Хорошая идея, — одобрил Иван. — А я пообщаюсь с Ириной Федоровной, матерью Бражкина. Ты не против?

— Ты — шеф. Разве я могу возражать против решений начальника? — спросила я.

Тарасов почесал щеку.

— Ага. Так я и думал: ты считаешь, будто я отнимаю у тебя расследование. Василию Петровичу меня попросил помочь… э… один человек. Слушай, не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. Совершенно не собираюсь тебя подсиживать…

Мне стало смешно, и я перебила шефа:

— В табели о рангах ты занимаешь намного более высокое положение, чем я.

— Имел в виду, что не собираюсь взять на твою должность другого сотрудника, — забубнил Иван. — Догадываешься, что не я верховный руководитель?

— Слышала о человеке, который создал структуру наших бригад и теперь руководит ею, — спокойно ответила я. — Но его можно сравнить с саламандрой — о ней говорят, однако никто ее не видел. Может, ее и вовсе нет?