"Это же надо быть такой простофилей! Господи, Боже мой! Как сказать в женском роде глупец? А олух?"

Ей было скверно. Противно. Но хуже всего оказалось унижение. И унизили ее, как ни странно, не Великий князь, и не адмирал Ксенофонтов. Она сама себя унизила, когда, поступившись достоинством, пошла сначала в квартиру Раевских, а потом во дворец Великого князя.

"Сама пришла!"

Зачем? Затем, что надеялась, что эти люди предложат ей способ выйти из конфликта с наименьшими потерями. Не хотела воевать! Была готова на компромисс. Предполагала, что эти люди поймут и оценят ее "жест доброй воли". Но то, с какой легкостью князь Ижорский оказался готов принять ее "жертву", открыло Лизе глаза. Она никто для них. Расходный материал. Сопутствующие потери.

"Ублюдки! — думала она, рассматривая в обратной перспективе события последних полутора лет. — Но и я хороша, простушка хренова! Пейзанка, твою ж мать!"

Боже, как она была счастлива, когда ее вернули в строй! Как гордилась уважением заслуженных адмиралов.

"А им нужна была всего лишь самоубийца для прорыва польской зоны ПВО. Пушечное мясо, вот что им требовалось!"

И потом…

"Господи прости! Я что могла поверить в их искренность, когда они доверили мне авианосную группу?!"

Наверняка, у них тогда имелись резоны, никакого отношения не имеющие к объективной оценке Лизиных способностей.

"Дали, отняли, и вся недолга…"

— Мы ждем еще кого-то? — спросила вслух, преодолевая охватившее ее отчаяние. Она еще раньше обратила внимание на то, что стол накрыт на семерых, тогда как их собралось всего пятеро. Она по-прежнему могла делать два дела сразу: быть с людьми и оставаться один на один с самой собой.

— Клава и Надя в пути, — объяснила Мария и подозрительно прищурилась. Должно быть, что-то заметила. У нее ведь интуиция, как детектор лжи или рентген!

— Хм… — сказала, тогда, вслух Лиза, решив, наконец, что и как станет теперь делать. — Возможно, мы все-таки кое-что отпразднуем! Вадим, будь добр, налей мне водки!

Она окинула стол испытующим взглядом и поняла, что в выборе не ошиблась. Водка не только соответствовала состоянию души, но и лучшим образом подходила к закускам.

— У Шергина брали? — уточнила, кивнув на фирменную шергинскую кулебяку и на блюдо с не менее фирменными расстегаями.

— Мы решили не заморачиваться, — улыбнулся Рощин, все еще не уловивший "нерв" момента.

— И правильно сделали! — кивнула Лиза и, ничего никому не объяснив, направилась в спальню.

— Ты куда? — удивилась Полина.

— Я мигом! — ответила Лиза, ускоряя шаг.

Она быстро прошла в спальню и оттуда в кабинет. Отперла сейф и достала сафьяновую коробочку, которую прятала от Рощина еще с Роттердама. Сунув футляр в карман жакета, Лиза вернулась в столовую и только успела опрокинуть пятьдесят грамм холодной — только-только из ледника — водки, как приехали Надя и Клава, и пришло время тостовать.

— Чур, я первая! — встала она со стула. — У меня, возможно, и не тост, но уж точно оправдание застолья.

— Присутствующие знают, — сказала она, достав из кармана коробочку, но никому ее пока не показывая, — что мы с Рощиным собирались на днях пожениться. Однако обстоятельства сложились таким образом, что сделать это официально, мы пока не можем. Надеюсь, все всё понимают. Тебя это, Вадим, тоже касается. Тем не менее, и оставлять такое дело на произвол судьбы, считаю неправильным, тем более, отправляясь на войну. Поэтому! Ну-ка, Гриня, встал!