Каперанг, поглядывая на штормящий океан, на низкобортные броненосцы береговой обороны, возблагодарил Бога и Небогатова, что лишён такой обузы как миноносцы. Тут Клапье де Колонгу вспомнился его же план по обустройству «особого оборонительного района» в устье Амура, безжалостно раскритикованный командующим. Вот там, в узостях мелководного Татарского пролива «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин» будут на своём месте. Но до Сахалина ещё надо дойти, а со «стреноженными» броненосцами проскочить японцев, развернувших мощную сеть наблюдательных пунктов… Нереально.
Но где выход? Не на Камчатку же бежать, и не бросить сильнейшие броненосцы отряда, и столь нужную во флотском хозяйстве плавмастерскую. Подумав и посоветовавшись с Фитингофом, доложившим, что скорость «Наварина» в лучшем случае достигнет семи узлов (с «Сисоя», как будто сговорившись, отрапортовали о выходе из строя нескольких котлов, обещая дать максимальную скорость в те же злосчастные семь узлов) командир отряда принял решение послать во Владивосток «Урал», чтобы Семёнов согласовал операцию по спасению кораблей. А пока же «с черепашьей скоростью», производя ремонт на ходу, отряд пойдёт на север Сахалина через пролив Фриза. Просьба Семёнова дать в попутчики «Уралу» быстроходный «Изумруд» была категорически отклонена. Каперанг в резкой форме заявил, что быстроходный крейсер, равно как и «Светлана» послужат для эвакуации экипажей, если отряд настигнут японцы. Благо глубины в океане достаточны и врагу не удастся поднять броненосцы и ввести их в строй под японским флагом как это делается с Артурской эскадрой и «Варягом».
Командир «Урала» только покрутил головой, наблюдая истерику начальства, но, подумав, решил не обострять, всё равно командуют крейсерами и броненосцами люди опытные, они пресекут, если потребуется фантазии издёргавшегося Клапье де Колонга. Но саму мысль, идти на север Сахалина и ни в коем случае не соваться в пролив Лаперуза и тем более в Корсаковский пост за угольком, при «охромевших» «Сисое» и «Наварине», Владимир Иванович счёл здравой.
Что же касается «Изумруда», кавторанг напомнил начальнику отряда, пункт за номером 17 из «инструкции Небогатова», где чёрным по белому говорилось о непременном взаимодействии быстроходного «камешка» и «Урала» во время установления связи с командованием после перехода вокруг Японии.
Хорошенько подумав, Константин Константинович согласился, назначив ответственным (а значит и старшим – Семёнова). Ферзен, кстати, ничуть не обиделся…
«Изумруд» и «Урал» пятнадцатиузловым ходом побежали вперёд, мысль проскочить Сангарским проливом как возникла, так и пропала. Кавторанг Семёнов, чтобы не говорили о нём восторженные мичмана и романтики прапорщики после захвата «Ольдгамии», авантюристом и корсаром не был, напротив, привык просчитывать свои действия на три, на четыре шага вперёд. Вот и сейчас отменный штабной офицер думал о том, как «просочиться» до Владивостока незаметно для кораблей японского флота.
Курильскую гряду разведчики прошли между Кунаширом и Итурупом. Прекрасная погода и японские наблюдатели Семёнова не смутили – он демонстративно взял курс на пролив Лаперуза и только потом повернул на север, решив дождаться темноты. Мощная радиостанция «Урала» при приближении к Сахалину начала принимать сигналы нескольких передатчиков. Очевидно, японские отряды перекрыли пролив и ждут русских именно здесь. Но что это означает – Небогатов разбит, интернировался, или всё-таки прорвался? Проскочить в залив Анива – рискованно, судя по частой работе японских радиостанций, их корабли стоят и в Корсаковском посту. Значит – перекрыли надёжно, возможно высажен десант, поэтому вариантов собственно и не остаётся кроме как «Изумруду» попытаться прорваться ночью, а «Уралу» отвлечь внимание японцев на себя и уходить в темноте на север.