Говорили, что Франц-Иосиф – и его братья вслед за ним – появился на свет благодаря соляным ваннам, прописанным их матери, эрцгерцогине Софии, доктором Вирером-Реттенбахом. А потом здесь же случился императорский роман: помолвка между молодым императором и его прелестной кузиной Елизаветой, решившаяся в считаные минуты, несмотря на то что был уже назначен день его свадьбы со старшей сестрой девушки Еленой.

И теперь, хотя монархия осталась лишь в воспоминаниях, ностальгия по ней была сильна. В сезон водолечения сюда съезжалось множество мужчин, а еще больше – женщин, побродить по парку, помечтать перед колоннадой Кайзер-виллы. Впрочем, немалое общество собиралось и осенью – самые рьяные осколки старого двора, они слетались в Ишль в поисках ушедших времен, где каждому была отведена собственная роль в императорском спектакле.

В Бад-Ишле время, казалось, остановилось. Особенно видно это было на женщинах. Совсем мало или полное отсутствие косметики, никаких коротких стрижек и длинные платья старинного фасона вперемешку с национальными костюмами.

– Невероятно! – прошептал Морозини, когда «Амилькар» остановился у гостиницы, заняв место только что отъехавшего экипажа. – Если бы не машина, мне бы показалось, что я – мой собственный отец! Помнится, он бывал в Ишле два или три раза.

– Здешние хозяева отнюдь не дураки. Они отлично понимают: напоминание об империи – для них лучшая реклама. Сам отель носит имя Елизаветы, ванные заведения – Рудольфа и Гизелы, а самая красивая панорама – Софии. Не считая площадей Франца-Иосифа, Франца-Карла и так далее. Что до нас, мы сейчас устроимся, пообедаем и дождемся часа, когда будет прилично явиться на виллу... Адлерштейны построили замок Рудольфскроне, когда их старый, стоявший в горах, после оползня стал непригодным для жилья...

– Однако ты знаток! – восхищенно сказал Морозини. – А ведь мы не в Египте, а?

– Нет, но, когда долго путешествуешь с кем-нибудь, надо ведь поддерживать разговор. Ну, и мы с Лизой болтали...

– Ах да, я и забыл... А ты не знаешь случайно, где она находится, эта вилла?

– На левом берегу Трауна, на склоке Янценберга, – невозмутимо ответил Видаль-Пеликорн.

Слишком большое для охотничьего домика строение своими лоджиями, фронтоном и многочисленными окнами напоминало жилье какого-нибудь из иерусалимских паладинов. Рудольфскроне утопал в зелени и выглядел так чудесно, что становилось очевидным, почему госпожа фон Адлерштейн так часто сюда приезжает и подолгу задерживается: в этом доме куда приятнее жить, чем во дворце на Гиммельфорт-гассе.

Дворецкий, с огромным достоинством носивший кожаные штаны со шнуровкой и ярко-зеленую ратиновую куртку, один вид которой, несомненно, вызвал бы нервный припадок у его британских собратьев, встретил гостей перед высоким порталом, между статуями, поддерживавшими балкон.

Несмотря на громкие имена на визитных карточках, дворецкий выразил сомнение в том, что графиня сможет принять гостей, о приходе которых не было условлено заранее. Графиня неважно себя чувствует. Тогда Альдо, вовсе не желавший зря тратить время, спросил: