Вот подробности событий, имевших место после объявления войны:

«Тотчас после разрыва комендант форта Новой Коимбры послал одного из своих в Куяба просить подкреплений, – его мы встретили 10 декабря на реке Парагвае. Их было три человека в челноке, которые сообщили нам, что в столице приготовился караван в 14 игарите (больших однодревок) с 300 людьми – солдатами и милицией под командой вице- президента провинции полковника Жеронимо. Этот «флот» мы встретили 3 января, а через 10 месяцев, будучи в Куяба, мы видели их возвращение вместе с войсками, посланными усмирять взбунтовавшихся. Жеронимо получил от президента предписание препятствовать, согласно велениям императора, чтобы с индейцами, хотя бы и восставшими, обращались жестоко – следовало-де, насколько возможно, стремиться, посредством подарков и увещаний, помириться с ними».

«Гуайкуру – самые многочисленные из всех дикарей, живущих на берегах Парагвая. Я слышал даже, будто у них 4 тыс. вооруженных мужчин. Они наводят страх коварством своего поведения, внезапно разрывая дружеские отношения среди общего мира и обмена мнениями, кажущегося сердечным, без всякого мотива, кроме любви к грабежу, во время которого не обходится без пролития крови и многих жертв».

«Анналы Матту Гроссу полны измен этих неверных. Бродя по берегам Парагвая и Такуари, простирая свои походы на очень широкую территорию, они причиняли большой вред судам, пересекавшим их земли еще во времена открытия Бразилии. Уже несколько раз они доходили до Камапуана и недавно захватили там около 500 лошадей. Они часто проникают в земли кайоа и каяпо близ Парана, с целью обращения их в рабство. В своих опустошительных походах они не щадят и испанцев берегов Парагвая, даже в мирное время грабя их селения и продавая затем награбленное бразильцам. Не знают, продолжали ли они это и после усмирения их (в конце XVIII в.)».

«Поселены они возле Новой Коимбры».

«Они убеждены, что являются первой нацией мира, которой все прочие обязаны данью и подчинением. Не делают они исключений и для бразильцев, терпящих при случае от них всяческое зло. У них есть рабы племени шамукоко и всех прочих соседних племен, более слабых и более трусливых; оттого-то индейцы и обратились к покровительству бразильцев, дабы спастись от этой участи в руках хищников. Только гуато, хотя и малочисленные, внушают им почтение храбростью и мужеством. Эти варвары так смелы, что не боятся налагать оковы рабства даже на испанцев. Я видел, как прибыла в Куяба 12-летняя девочка этой национальности, которую освободил из плена у гуайкуру полковник Жеронимо. Она была похищена вместе с матерью из своего родного села в Парагвае еще грудным младенцем, осталась сиротой и усвоила все обычаи индейцев, язык которых стал ей родным».

«Гуайкару – все всадники и хорошие бегуны. У них есть многочисленные табуны, отнятые у испанцев или взрощеные на свободе в кампо. Иногда они продают верховых лошадей в Куяба за 9-10 мильрейсов. У иных по две, три и более лошадей. Сидят верхом они на крупе, что заставляет их употреблять очень длинные поводья».