– А откуда соседка узнала? – недоверчиво спросил Валек.

– Мало ли… Земля слухом полнится.

– А где найти эту старую козу?

– Адрес я тебе дам, – сказала Катя.

– А почему ты сама не прижала эту стерву?

– А прижимать, братец, по твоей части, – спокойно ответила Катя, и на лице ее мелькнула мгновенная злобная гримаска. Мелькнула и тут же пропала.

– Ладно! – зловеще произнес Валек. – Я ее навещу.

– И что ты будешь делать? – в сомнении спросил Володя.

– Разберемся, – резко произнес Валек, – будь спок!

Прошло несколько дней. Валек жил у сестры, спал на раскладушке в комнате, где в деревянной кроватке обитал годовалый племянник Костя. Иногда по ночам ребенок просыпался и плакал, а вместе с ним просыпался и Валек. Первое время он никак не мог отделаться от ощущения, что все еще кантуется на нарах. Но скоро детский лепет стал странно волновать его, будя давно забытые ощущения домашнего тепла и уюта. Ему вдруг пришло в голову: а не это ли главное в жизни? Гуканье малыша, сладкий запах женского тела, идущий от склонившейся над кроваткой сестры, то состояние покоя, которого ему всегда не хватало. А что он хорошего видел? Лагеря, нары, обжигающий мороз на делянке, грохот падающих деревьев, шлепанье грязных засаленных стирок, вяжущая горечь чифиря. И ведь для него это была привычная жизнь, он даже не помышлял, что существует другая, вот такая спокойная и размеренная.

Вместе с зятем он сходил на завод, посмотрел, как работает подкрановый. Дело, что и говорить, нехитрое. Зацепил груз стропами, махнул рукой крановщику, мол, «вирай» – и порядок. Что ж, нужно прибиваться к какому-то берегу.

О визите к старухе, которая якобы заложила родителей, он поначалу забыл. Потом вдруг вспомнил и никак не мог отвязаться от мысли об этом. И что он ей скажет? Ты, мол, бабка, написала телегу на батю? «Нет, – ответит она. – Ничего я не писала, ничего не ведаю. И вообще, молодой человек, на каком основании вторглись в частное владение? С какой стати требуете от меня невесть чего?» Но как ни гнал он от себя неприятные мысли, они непрестанно портили настроение. Казалось, кто-то незримый вдалбливает в голову: «Иди. Разберись. Иди, разберись». Последнюю ночь перед визитом к бабке он даже плохо спал, то и дело просыпаясь с одной мыслью о Екатерине Павловне, которую он помнил весьма смутно. И вот наконец собрался и пошел.

Что из этого вышло – читатель уже знает.

Странное дело – когда Валек пришел к сестре домой, он почти забыл, что с ним произошло. О случившемся он просто перестал размышлять. Все ушло куда-то в сторону, словно увиденное на экране кинотеатра.

Кто убил старуху, за что и куда делась бритва? Все эти вопросы просто перестали волновать его.

Вместо отчаяния на душе ощущалась приятная легкая пустота, словно он выполнил какое-то нелегкое поручение. Выполнил удачно, и теперь можно расслабиться и отдохнуть.

Через пару дней Валек вышел на работу и неожиданно почувствовал интерес к своему новому занятию. Кто бы мог подумать, но ему хотелось вставать ни свет ни заря, ехать в трамвае до проходной, вливаться в поток рабочих, переодеваться в душевой, сидеть на сменно-встречном, а потом «вирать» и «майнать» – поднимать и опускать важные народнохозяйственные грузы. Чувствовалась в пареньке рабочая косточка, которую не смогли переломить ни лагеря, ни нары.