Затем садовник вернулся домой, положил на место лук и стрелы и пошел к царю. Когда же привратники не стали его впускать, он принялся кричать и вопить. Царь услышал его крики и спросил, что это значит. Царю доложили тогда, что это охотник, который говорит, что должен доложить царю одно слово. «Без замедления пропустите его, — приказал царь, — мы-то все сидим дома, а он ходил в горы, наверное, у него найдется порассказать что-нибудь». Садовника после этого ввели к царю, который сидел вместе со всеми своими женами. «Ну, — сказал царь, — говори, о чем собирался!» Тогда садовник обратился к царю с такой речью: «Если закрыть сто ворот, то откроются одни ворота; если закупорить сто отверстий, то откроется одно отверстие; если оставить омовения в сотне источников, то можно будет омываться в совершенном источнике». Когда он высказался так намеками, царь понял его, удалил всех своих жен, которых было сто восемь, и, оставшись наедине с садовником, опять обратился к нему с вопросом. Тот доложил царю следующее: «У старого отшельника, могучего, способного совершить трудные подвиги, есть молодая, красивая, прекрасная дочь». Затем он подробно рассказал о том, что видел в лесу. Царь обрадовался и спросил, нет ли способа добыть ее. «Место то далеко и идти туда трудно, — отвечал садовник, — но хотя это и так, если царь отправится на слоне вместе со мною, то, наверное, ее добудет». Царь, выслушав эти слова, тотчас сел на слона, взял с собой садовника, и оба они отправились в путь, каждый держа в руках по пучку травы куса.

Дойдя до прежнего ключа, садовник увел царского слона в скрытое место. Царь же улегся около ключа, прикрывшись древесными листьями. Тем временем к ключу подошла та дева, опять по-прежнему выкупалась и набрала воды в свой сосуд. Когда она пошла обратно, царь обратился к ней с такими словами: «Дева! Кто ты? Чья? Скажи мне!» Девушка ничего не ответила ему и поспешно удалилась. Царь последовал за ней, девушка же поднесла отшельнику воду для омовения и плоды. Отшельник по-прежнему вкусил приготовленной пищи и оставшееся отдал царю и деве. После этого царь почтительно обратился к отшельнику с такими словами: «Я владелец трех тысяч пятисот городов. Я оставляю всех своих прежних жен и докладываю тебе следующее: пусть великий отшельник соизволит мне пожаловать с радостной мыслью эту прекрасную девушку в жены!» Отшельник ответил ему так: «Эта девушка — не дочь человека; она родилась от лани[28]; она дала обеты монахини. Не бери ты ее! Если она почувствует запах человека, то ее сердце задрожит, и она умрет; тебе же никакой не будет пользы. Не нарушай ее обетов!» — «Отдай ее мне, — взмолился царь, — если ты не отдашь ее мне, я не вернусь домой! А если явится искать меня много людей, то для углубленного созерцания отшельника это окажется большой помехой». Тогда отшельник обратился к девушке: «Ты должна пойти к этому мирскому владыке. Если ты не пойдешь, плохо будет для моего созерцания». Но девушка не соглашалась; она говорила, что не в состоянии исполнять мирское дело, потому что родилась от дикого зверя. Тогда царь воскликнул: «Коль это так, то я воздвигну новую стену-ограду, ты будешь жить там и тогда каким же образом ты можешь соприкасаться с миром?» — «Да, царь, — сказал тут отшельник, — ты не прерывай созерцания этой девушки». — «Пусть будет согласно твоему повелению!» — заявил царь и получил девушку. Отшельник же, после того как решил отдать свою деву царю, дал ей несколько наставлений и передал ей тайно от царя белые хрустальные четки. «Никому не показывай этих четок, — сказал он ей, — в них твоя защита и спасение! Не увлекайся играми и забавами; все свое усердие отдавай делам добродетели!» Дав это последнее наставление, отшельник передал девушку царю. Когда они удалились, отшельник вышел посмотреть им вслед; дочь его, оказалось, шла, не оглядываясь назад. «Вот мирские желания уже победили! Она ушла, даже не посмотрев сюда на меня!» — подумал он с сокрушением и в гневе вернулся к себе.