Для товаров, которые остаются предметом купли-продажи, со временем вводятся все новые и новые ограничения. Даже по сравнению с ситуацией, существовавшей несколько десятилетий назад, сейчас мы видим гораздо более строгие, чем раньше, требования к тому, кто и что может производить (например, сертификаты для производителей органических продуктов или товаров, выпущенных по системе «справедливой торговли»), как те или иные товары можно производить (например, запрет на загрязнение окружающей среды или на выбросы углекислого газа) и как эти товары можно продавать (например, правила маркировки товара, возврата денег).

Более того, отражая свою политическую сущность, процесс переопределения границ рынка порой сопровождается вооруженными конфликтами. Американцы сражались в гражданской войне, непосредственно связанной с свободной торговлей рабами (хотя свободная торговля товарами — а также проблема тарифов — также имели большое значение)^>{1}. Британское правительство вело опиумную войну против Китая, чтобы наладить свободную торговлю опиумом. Ограничения на свободном рынке детского труда были введены, как я уже рассказывал, лишь в результате борьбы общественных реформаторов. Признание незаконным свободного рынка должностей в правительстве или голосов избирателей встретило жесткое сопротивление со стороны политических партий, которые покупали голоса и раздавали правительственные посты своим верным сторонникам в награду. Положить конец подобной практике помогло только сочетание высокой политической активности, реформ избирательной системы и изменений в правилах приема сотрудников на правительственные должности.

Признание того факта, что границы рынка размыты и не могут быть очерчены объективно, позволяет нам понять, что экономика — не наука, подобно физике или химии, но политическая практика. Возможно, экономисты-рыночники хотят убедить вас, что истинные границы рынка могут быть определены научным образом, но это неверно. Если границы того, что вы изучаете, нельзя научно определить, тогда то, чем вы занимаетесь, — не наука.

Сопротивление введению нового запрета равносильно утверждению, что статус кво, каким бы несправедливым он ни казался некоторым, не должен быть изменен. Говорить, что существующий запрет необходимо отменить, равносильно утверждению, что сфера рынка должна быть расширена, а значит, те, у кого есть деньги, должны получить в этой области больше власти, поскольку рынок управляется по принципу «один доллар — один голос».

Поэтому когда экономисты-рыночники говорят, что не следует вводить некий запрет, так как он ограничит «свободу» того или иного рынка, то просто выражают политическое мнение, что они отвергают права, которые должны быть защищены предлагаемым законом. Они рядятся в идеологические одежды, призванные продемонстрировать, что проводимый ими политический курс — вообще-то не политика, а отражает скорее объективную экономическую истину, тогда как политика остальных — на самом деле лишь политика. Однако они политически ангажированы в той же мере, что и их оппоненты.