– Думаю, вам будет приятно узнать. Похороны были вполне пристойными. Я оплатил счета.

– Спасибо, Отто. Я… вам очень благодарна. – Говорить было не о чем.

Больше Трейси никто не звонил.

– Тебе, подруга, лучше позабыть о внешнем мире, – сказала ей Эрнестина. – Там у тебя никого не осталось.

«Ошибаешься», – мрачно думала Трейси.

Джо Романо.

Перри Поуп.

Судья Генри Лоуренс.

Энтони Орсатти.

Чарлз Стенхоуп-третий.

Трейси снова встретила Большую Берту на физкультурном дворе. С одной стороны двор ограничивала внешняя тюремная стена, с другой стороны – стена внутренняя. Заключенные каждое утро проводили там по тридцать минут. Это было одно из немногих мест, где не запрещались разговоры, и женщины, собираясь группами, делились перед обедом последними новостями и слухами. Когда Трейси впервые попала во двор, у нее возникло внезапное ощущение свободы, но в следующую минуту она поняла: это от того, что она оказалась на свежем воздухе. Высоко над головой светило солнце, плыли кучевые облака, и где-то далеко в небе парил самолет.

– Эй, ты! Я искала тебя, – раздался чей-то голос.

Трейси обернулась и увидела огромную шведку, с которой столкнулась в первый свой день в тюрьме.

– Слышала, завела себе черную лесбу. – Трейси хотела пройти мимо, но Большая Берта железной хваткой стиснула ее запястье. – От меня так просто не уходят, – выдохнула она. – Будь паинькой, littbarn. – Берта грузным телом придавила Трейси к стене.

– Отвяжись!

– Надо тебя как следует полизать. Понимаешь, о чем я? Будешь вся моя, дlskade.

– Убери от нее свои грязные лапы, жопа! – прозвучал знакомый голос. Позади стояла Эрнестина Литтлчеп. Она сверкала глазами и сжимала большие кулаки, солнце сияло на ее выбритом наголо черепе.

– Ты для нее недостаточно мужик, Эрни!

– Зато я достаточно мужик для тебя! – взорвалась чернокожая. – Еще раз сунешься к ней, жеребила, и я надеру тебе задницу!

Внезапно воздух наполнился электричеством: амазонки с неприкрытой ненавистью сверлили друг друга глазами. «Они готовы из-за меня убить друг друга», – подумала Трейси. Но сразу поняла, что к ней это не имеет никакого отношения. Вспомнила, что однажды сказала ей Эрнестина: «В этом месте надо драться когтями и зубами, иначе крышка. Нельзя, чтобы тебя поливали грязью, а то ты труп!»

Первой спасовала Большая Берта. Презрительно посмотрев на Эрнестину, она бросила:

– Я не спешу. – И процедила Трейси: – Ты здесь надолго, малышка. И я тоже. Увидимся. – Повернулась и пошла прочь.

Чернокожая посмотрела ей вслед.

– Дрянная маманька. Та самая сестра из Чикаго, которая угробила своих больных. Нашпиговала цианидом и смотрела, как они загибаются. И этот ангел милосердия запал на тебя, Уитни. Поганое дело. Тебе никак не обойтись без защитника. Она от тебя не отстанет.

– Поможешь мне бежать?

Зазвенел звонок.

– Пошли пожуем, – предложила Эрнестина.

В ту ночь Трейси лежала на кровати без сна и думала об этой женщине.

Хотя Эрнестина больше не пыталась касаться ее, Трейси не верила ей. Она не могла забыть, что эта самая Эрнестина со своими товарками с ней сделала. Но чернокожая была нужна Трейси.