— Отдельное жилье предоставить не могу, — извиняющимся тоном продолжал дежурный, один за другим беря в руки ботинки и внимательно их осматривая. — Рад бы, но пустых камер нет. Так что с попутчиком устрою. Но ты не волнуйся! Он только с виду грозный, а на самом деле спокойный мужик. Спит себе целый день…

— А за что приземлили?

— Да, можно сказать, за грубые ошибки в работе. Торговал валютой с рук возле обменника, ну и иногда загибал пару бумажек. По ситуации, в зависимости от клиента. Ручищи у него здоровые, хрен уследишь… А позавчера с объектом промашка вышла: обул жену начальника городского ОБЭПа. На триста долларов. Тут, понятно, весь аппарат на ноги подняли… Между прочим, он в девятой камере, рядом с твоей… с Наумовой, я имею в виду.

— Гарик, а нельзя с ней переговорить? Хоть минуту, а?

— Нет, — категорично покачал тот головой. — Ты порядок не хуже меня знаешь.

— Да ты камеру не открывай, я через дверь… — взмолился Елагин. — Мне ей важную вещь сказать надо.

— Серега, даже не проси! Дружба — дружбой, а служба — службой. В наших камерах, как ты понимаешь, не только жулики сидят, так что информация — или сплетни, если тебе понятнее, — о вашем разговоре мигом просочится в Интернет… А оно мне надо? Всё! Обувайся, бери шмотки — и пошли.

Елагин поднял лежавший на лавке возле стола матрац с серым одеялом и двинулся следом за Веселовым.

— Да, и чтоб потом без обид, — продолжал наставлять тот, переваривая комплекс вины. — Переговариваться и перестукиваться запрещено. Вынужден буду принять меры.

— А петь можно? — спросил Сергей.

— Петь? — Веселов задумался. — Насчет пения в приказах ничего не сказано. Только, знаешь, здесь обстановка к пению не слишком располагает. Ну вот и твои апартаменты…

Игорь отпер дверь камеры.

— Прошу! С почином!

Елагин шагнул внутрь. Камера была самой обычной: серые бетонные стены, небольшое зарешеченное оконце высоко под потолком, приделанный к стене стол, две койки по бокам и параша в углу. Почти как в пассажирском купе. С той лишь разницей, что здесь ты не знаешь, как долго будешь ехать и какой будет станция назначения…

— Да, Серега! — окликнул его Веселов. — С обедом ты чуть-чуть опоздал. За пять минут до твоего прихода посуду отнесли. Так что терпи до ужина. Если хочешь, у меня бутерброды с сыром есть. Принести?

— Нет, спасибо. Аппетита нет.

— А его тут по первости ни у кого нет. Но на второй день приходит. Ладно, давай!

Дежурный ободряюще кивнул и запер дверь.

Сергей бросил матрац с одеялом на свободную койку и сам сел на нее, прислонившись спиной к стене. И… запел.

Елагин безбожно фальшивил. Но его голос с каждой новой строкой звучал все веселей и громче. И наглей. Переговариваться и перестукиваться запрещено? Да и хрен с вами! Насчет пения в инструкции ничего не сказано — стало быть, петь не запрещено!