— Свяжитесь со мной, как только узнаете все наверняка, будьте добры. Я так хочу поскорее похоронить мою маленькую Сив.

— Конечно, само собой разумеется, я извещу вас, как только узнаю.

Патрик говорил очень корректно и сухо, от всего этого погорелого театра у него остались очень неприятные ощущения.

Когда он вышел на Нурахамнгатан, небеса разверзлись над его головой. Он постоял под проливным дождем, чувствуя, как прохладные струи смывают и уносят прочь омерзение, накопившееся за время визита к Струверам. Сейчас он хотел только одного — поскорее вернуться домой, обнять Эрику и почувствовать под своей ладонью, как в ее животе бьется пульс новой жизни. Ощутить, что мир не такое уж мрачное место, каким иногда кажется. Так просто не должно быть.

Лето 1979 года

Казалось, что прошли месяцы, но она понимала, что это не так. Каждый час в темноте и в одиночестве тянулся бесконечно долго, словно целая жизнь.

У нее было слишком много времени для размышлений. Слишком много времени ощущать боль, рвущую каждый нерв. Слишком много времени думать о том, что она потеряла. Или потеряет.

Сейчас она уже понимала, что не выйдет отсюда. Никто не сможет вытерпеть такую боль. И при этом еще никогда прежде ее не касались руки такие мягкие и нежные, как его. Еще никогда ничьи руки не гладили ее с такой любовью и не будили в ней жажду прикосновений. Не грубые и не мучительные, но мягкие и нежные. Если бы ей довелось почувствовать что-нибудь похожее раньше, все было бы иначе. Теперь она это знала. Ощущение, когда он проводил своими руками по ее телу, было таким чистым, таким невинным, что она загоралась изнутри, как звезда. Никогда прежде ничего подобного она не чувствовала.

В темноте он был для нее всем и был ее всё. Он ни разу не произнес ни одного слова, и она фантазировала, представляя себе, как звучит его голос. Тепло, отечески. Но когда приходила боль, она его ненавидела. Тогда она могла его даже убить. Если бы только смогла.

Роберт нашел его в сарае. Они знали друг друга слишком хорошо, и Роберт не сомневался, что Йохан пойдет именно туда: он всегда так делал, когда хотел подумать о чем-нибудь. Когда он увидел, что дома никого нет, то направился прямо сюда и легко нашел брата. Йохан сидел на полу, охватив руками колени.

Они были настолько разными, что иногда Роберту даже не верилось, что они действительно братья. Что касается его самого, то Роберт считал себя человеком действия и гордился тем, что ни минуты своей жизни не потратил на сложные размышления типа «Что могло бы быть, если…». Он сначала действовал, а потом уже смотрел, что выходит. Руководствуясь девизом «Поживем — увидим», он считал, что не стоит ломать себе голову над тем, что ты не можешь изменить. Жизнь идет и так или иначе заканчивается — это в порядке вещей.

Йохан, напротив, был слишком глубокомысленным. Иногда в минуты просветления Роберт чувствовал уколы совести, видя, как слепо младший брат следует его примеру. Но он тут же говорил себе, что, с другой стороны, наверное, так для него самого лучше. Йохан не мог по-другому, он бы растерялся. Они были сыновьями Йоханнеса Хульта, и казалось, что над их семейной ветвью висит какое-то проклятие. Никто из них не сможет его победить и изменить себя и свою жизнь, так какой смысл пытаться?