— Айяйяй, Маккой, — сказал белоголовый, когда мы быстро шли по пустынным коридорам академии.

Старшие курсы еще не заехали, и большинство кабинетов оставались закрытыми. Только недоуменно мигали сигнальными рунами, когда мы проходили мимо.

— Заигрываешь с ритором прямо на уроке, какое падение, — протянул Райден, не дождавшись моей реакции.

— Зато с тобой Фуко сам заигрывал, — огрызнулась я и передразнила. — «Ах, я в восторге от вашего отца».

— Этот мир маленький, все давно знают друг друга и не терпят странных особ, лезущих со своими вопросами и предложениями, когда не спрашивают.

— То-то ты вчера моей идеей насчет сонного монстра воспользовался. Ничего не смутило?

Райден помолчал, но по его лицу не было заметно, что он уязвлен или озадачен. Скорее гасовец что-то обдумывал.

И прямо перед кабинетом «Начертания» вдруг заблокировал ручку, за которую я взялась.

— Маккой, — нежно сказал он, сжимая пальцы и не давая моей руке вырваться, — на тесте я весь поток спасал, за любые варианты хватался. Повториться ситуация, и я все сделаю также. А вот откуда ты знаешь название создания Хаоса, о котором даже мне учителя не рассказывали, это большой вопрос. Как ты там сказала ритору: «Я еще не смотрела учебники»?

Полюбовавшись на меня, дергающуюся рыбой на крючке, молчаливо и яростно, он наклонился и, обдав неожиданно горячим дыханием, сообщил:

— Занесешь вечером мое полотенце в комнату, маленькая выскочка. Иначе парни узнают, как ты любишь подглядывать в душевой.

— Это ложь! — вспыхнула я.

— Я скажу совершенную правду, все как было. Думаешь мне не поверят? Альфе, наследнику уважаемой семьи, сыну легенды?

— Да лучше быть выскочкой, чем прикрываться сиятельным отцом! Не сможет же он тебя постоянно выручать, — вспыхнула я.

— Не сможет, — сказал Райден и дернул ручку, плюща мою ладонь так, что я чуть не вскрикнула от боли. — Сэр Эктор Камачо погиб во время Седьмого прорыва. Так что — вечер! Моя комната! Полотенце!

Мы ввалились одновременно в кабинет. Невозмутимый Камачо и шипящая, трясущая рукой я.

День пролетел мгновением. Начертание оказалось удивительно рутинным, но при этом интересным предметом. На первом занятии ритор Бустаманте показал шесть способов рисования идеального круга. И почти два часа мы рисовали круги, до одури.

— Рука Стража не дрогнет, — вещал старичок Бустаманте, размахивая угольным мелком. Его ладони, китель, подбородок и даже нос темнели пятнами, которые активный ритор наставлял себе сам, то размахивая руками, то хватаясь за лицо.

— От точности и идеальности линий зависит ваша жизнь, — он пылко тыкал в первый ряд растопыренными пальцами, едва не попадая в глаза зазевавшимся.

На эту пару девочки не успели прийти первыми и центральное место занял Себа с друзьями, Райдену они тоже придержали место.

Мы, компактной девичьей стайкой с третьего ряда, не могли удержаться от смеха, глядя как напыщенные мобили в ужасе шарахаются от рассекающих молниями тонких старческих рук. С особенным удовольствием я наблюдала все выше поднимающиеся брови Камачо и его попытки не жмуриться, усидеть ровно.