Главное, чтобы не заявила о приставаниях к ней, влепил же Сантана за меня сто баллов, даже не разбираясь.

Но рядом с Фуко и Райденом стояла не Ледка. Прикрываясь внизу коротеньким розовым полотенцем, явно собственным, а вверху просто рукой, то есть практически обнаженная, на скамейке душевой сидела Глория. Скромно потупившаяся, стыдливая Альфа.

— … Я устал слышать оправдания и объяснения. Вы оба устроили тут шум, — вещал Сезар Фуко. В позднее время он оказался облечен в короткий белый махровый халат, открывающий крепкие волосатые ноги. В руке болталась небольшая сумка. Ритор явно планировал искупаться и был недоволен происходящим.

— Обоим по двадцать баллов штрафа.

— За что? — едва сдерживаясь спросил Райден. — Я-то тут при чем?

При виде меня его челюсти сжались до бела, слова он едва цедил.

— Не будешь же ты официально утверждать, что девушка сама к тебе полезла?

Райден скрипнул зубами, пристально глядя на меня. Да ладно, надеюсь Камачо не думает, что я буду устраивать истерики из-за идиотки, решившей его соблазнить голым задом?

Альфа поправил обернутое вокруг бедер форменное полотенце, дернул углом рта и процедил: (4a2c)

— Не знаю, что она планировала, возможно, действительно искупаться, но из нас двоих к ней лез точно не я.

Глория вздрогнула, закрыла лицо рукой, обнажив крошечные незагорелые холмики и зарыдала.

— Нельзя пререкаться с ритором, — Фуко заметил нас с Моникой и повысил голос, — Глории оставляю двадцать штрафных очков, а ты получаешь сорок.

Время для меня замерло.

Райдену воспитание не позволило признать Глорию домогающейся стороной, мало того, от него такого никто и не ждал. Нобили-мужчины не разрушают репутацию нобилей-девушек. По возможности. Фуко тоже по-джентльменски признал случившееся просто небольшим происшествием и выдал по двадцать баллов за скандал.

И все прошло бы «по краю», но не трагично. Да только мое появление не дало Райдену промолчать. Он не мог допустить, чтобы я его заподозрила в связи с Глорией. В итоге упал на сорок очков, а это означает — все. Ноль. У него не осталось баллов.

За плечо тронули. Осторожно, словно стеклянную статуэтку, меня обходила Моника.

— Я немного не поняла, ритор Фуко. Это получается, если я не понравлюсь каким-нибудь парням, они могут сговориться и заявить по-очереди о домогательствах? А вы баллы будете минусовать по их наветам?

— Немного не так, — мягко сообщил Фуко, элегантно выставив вперед голую мускулистую ногу. — Если мы обнаружим целенаправленный поклеп, то, конечно, ни о каком списании и речь не пойдет. Но разве сейчас об этом речь? Было не насилие, насколько я понимаю, а внутрення ссора гм… пары. Шумели, скандалили и толкались после вполне дружелюбного общения. Вон у Камачо на шее свежие следы, так сказать, близкого разговора.

Все посмотрели на шею Альфы. И действительно, на сгибе к плечу, где мне так нравилась нежная кожа, краснела пара пятен, подозрительно напоминавшая свежие последствия страстных поцелуев.

Райден стал еще холоднее. Он единственный не мог видеть, что за пятна, поэтому только молча и испытывающее смотрел мне в глаза. Пытался уловить, что я думаю.