Он прошел в комнату. Домработница, женщина лет пятидесяти, чем-то похожая на его мать, приветливо спросила, будет ли он обедать.
– Нет, – улыбнулся Анатолий. Вместе с матерью он уселся на диван, рассказывая ей о внуке и невестке. Он дождался появления своих телохранителей и только потом позвонил сестре.
– Здравствуй, Олеся, – весело сказал он, – я только приехал в Киев. Прилетел на один день, навестить маму.
– Как хорошо, – обрадовалась она. – Степан как раз сейчас приедет к обеду. Я ему скажу, что ты приехал.
– Скажи обязательно. Я сейчас поеду посмотреть дом нашего дяди. После ремонта в девяносто втором я там и не был.
– Его давно нужно продать, – рассмеялась сестра, – там только крысы и мыши живут. Уже сколько лет там никто не живет. И зачем только ты там ремонт сделал?
– Ничего. Я поеду и посмотрю. Может, этот дом еще и нас переживет. А Степану от меня привет. Я через час буду дома, у мамы. Вы приезжайте к нам, и мы с вами встретимся.
Он положил трубку и, обращаясь к матери, попросил:
– Если позвонит Олеся или Степан, скажи, что я поехал в Чекаловку. У меня с собой в машине два больших чемодана, хочу оставить их там.
– Какие вещи? Оставь у меня, – предложила мать, – там ведь никто не живет.
– Ничего. Мне так удобнее. Зачем тебя беспокоить? А я быстро вернусь.
Он вышел из дома и вместе с обоими телохранителями поехал на такси в Чекаловку. Теперь оставалось только ждать. Ровно через три с половиной часа у дома остановилась черная «Волга». Это была служебная машина Степана. Такси они отпустили, оставшись втроем в пустом доме. Степан вышел из салона автомобиля, огляделся вокруг. В руках у него была темная папка. Подойдя к дому, он достал ключи, открыл дверь. Затем прошел в гостиную. И замер, увидев сидевшего на стуле Анатолия. И двух его телохранителей, стоявших в разных углах комнаты.
– Проходи, – позвал его Анатолий чудовищно спокойным голосом, – не стесняйся. Теперь я точно знаю, кто предал нашего отца. И кто виноват в его смерти.
Глава 18
Нужно было видеть лицо Степана. Он замер, испуганно оглядываясь по сторонам, словно ища выхода. Поняв, что сбежать не удастся, он тяжело вздохнул, жалобно посмотрев на своего родственника. Прошел к столу, усаживаясь на стул напротив Анатолия. Положил свою папку на стол, рядом с собой.
– Гнида ты, – ровным голосом произнес Анатолий. – Значит, все эти годы именно ты следил за нашим отцом. А я думал, что это был Семен.
Степан молчал. По его лицу плыли красные пятна. Один из телохранителей сделал шаг в сторону, и Степан съежился, словно готовый к удару.
– Выйдите, – разрешил им Анатолий, – мы поговорим с ним вдвоем.
Оба парня вышли из дома на улицу. Степан проводил их долгим испуганным взглядом.
– Как ты мог? – спросил Анатолий. – Он к тебе как к сыну относился, а ты…
– Я ничего… Кто тебе?..
– Хватит. Я все понял. Вчера о том, что Рахимов мне звонил, знала только моя жена. И я рассказал об этом маме. Кому еще она могла об этом сказать? Несчастная женщина. Только тебе и Олесе. Или, наоборот, Олесе, от который ты все и узнавал. Мерзавец. Я подумал, что это мог быть только ты. И тогда, в девяносто первом, это был ты. Отцу нужно было с кем-то посоветоваться. А меня рядом с ним не было. Он и решил посоветоваться со своим зятем, самым близким своим человеком, мужем дочери, отцом своих внуков. А ты, сволочь, его сдал. Сразу сдал. И моего отца убили…