– И еще, – добавила она, – почему ты никогда не обращаешься к сыну по имени? Тебе не нравится собственное отчество? Ты испытываешь какие-то комплексы? Тогда лучше скажи мне об этом сейчас. Может, у тебя с отцом были размолвки или это не твой настоящий отец? Хотя я видела фотографии, ты очень на него похож. Тогда в чем дело? Почему ты никогда не называешь нашего сына по имени? Может, ему лучше сменить имя прямо сейчас, пока не поздно?

– Да, – не выдержал он, – лучше сейчас.

Она замерла. Он поднялся и прошел на кухню. Там работала кухарка. Увидев его лицо, она испуганно засуетилась. Он прошел к столу, устало опустился на стул. Следом вошла супруга.

– Спасибо, Тая, вы нам сегодня не нужны, – ровным голосом сообщила она.

Кухарка закивала и уже через минуту буквально выбежала из кухни. Она уже знала характер хозяйки – чем более спокойным и ровным голосом говорила Татьяна, тем страшнее был ее гнев. Когда кухарка ушла, Татьяна взглянула на Анатолия.

– Самый страшный комплекс – это комплекс вины, – задумчиво произнесла она, – или комплекс ущербности. У тебя были какие-то сложности в отношениях с отцом?

– Возможно.

– Ты можешь мне о них рассказать?

– Нет. Это были только наши проблемы.

– Понятно. А при чем тут наш сын?

– Ни при чем. Абсолютно ни при чем.

– У тебя такое выражение лица, как будто ты съел лимон. Я больше ничего не буду у тебя спрашивать. Если хочешь, можешь ничего не говорить. Я понимаю, насколько эта тема может быть для тебя неприятной и болезненной. Только скажи, что ты будешь есть на ужин.

– Все, что ты захочешь мне предложить, – ответил он, тяжело вздыхая.

Она подошла к плите, открыла супницу, достала глубокую тарелку, взяла половник, налила суп. Принесла тарелку и поставила ее перед ним.

– Сейчас дам салат и второе. Тая – молодец, она так здорово готовит, – явно сдерживаясь, сказала Татьяна.

Он взял ложку, попробовал суп. Он был очень горячим. Кухарка только сейчас ушла, оставив его на плите.

– Мне не звонили из московской мэрии? – спросил он, пытаясь еще раз попробовать суп. Он подул на ложку.

– Нет, из мэрии не звонили. Тебе звонил твой старый знакомый. Он сказал, что еще раз перезвонит, – услышал он голос Татьяны. Она отошла от плиты и положила ему салат.

– Какой еще старый знакомый? – недовольно поморщился он, съев первую ложку. Суп действительно был превосходным.

– Вкусно, – кивнул он. – Кто мне звонил?

– Сейчас посмотрю. – Она поставила перед ним тарелку с салатом и достала блокнот. – У него такое странное имя… Ага, вот я нашла.

Он снова набрал полную ложку супа. Подул на нее. Поднес ко рту.

– Его зовут Джолджас Рахимов, – сообщила Татьяна. – Тебе что-то говорит это имя?

Он кашлянул. Раз, другой, третий. Ложка выпала из рук. Он наклонился, задыхаясь. Ударил кулаком по столу.

– Я сейчас тебе помогу, – наклонилась она к нему.

Анатолий снова ударил кулаком, переворачивая тарелку. Дикий кашель сотрясал его тело. Татьяна смотрела на него широко открытыми глазами и уже не пыталась помочь.

Он потом много раз вспоминал именно этот момент. Словно все получилось так, как должно было получиться. Если бы он не ужинал. Если бы перед ним не было этой тарелки супа. Если бы он не ударил кулаком по столу, задохнувшись в кашле. Если бы тарелка не перевернулась к нему на ноги и на пол… Условий было множество, а получился совсем другой результат. Ведь, услышав имя человека, о котором ему говорил «Бакинский Друг», он обязан был сразу вскочить со своего места и броситься к телефону, позвонить и сообщить о появлении рядом опасного маньяка, о котором его заранее предупреждали.