— И про то, что вашим сознанием владел монстр, желающий уничтожить целый мир? И что только мы вместе сможем его остановить?

— Это было… художественное преувеличение. Я думаю, наш… первый поцелуй уже окончательно убил монстров в моей душе.

— И… — тут она замялась, долго подбирая слова. — О том, что так же невинны, как и я?

— Моё тело не знало плотской любви, — кивнул я, ничуть не обманув — про душу и сознание я умолчал.

В этот момент меня слегка шатнуло, то ли виной тому препараты, которым меня кололи, то ли мой предшественник всё ещё отчаянно лез наружу.

И его можно было понять. На какой-то миг я даже испытал лёгкое чувство вины — надо же было мне прервать своим возвращением такой момент!

— Вам следует отдохнуть… — она осторожно провела по моей руке, лежавшей под одеялом. — Я чувствую, что вы нервничаете, вам нельзя нервничать. Выздоравливайте, Эльдар Матвеевич, мы… с вами увидимся, когда вам станет легче.

Она быстро подобрала сумочку и выскочила из комнаты.

Теперь оставалось выяснить, где я нахожусь, и как из этого выбраться. Решёток на окнах не оказалось, а интерьер палаты выглядел вполне современным, значит, эта была не дешёвая психушка, а что-то подороже. За полупрозрачным коридорным окном изредка проходили люди в белых халатах. Пошарил взглядом по сторонам и обнаружил телефон, лежащий на стуле рядом с небрежно сложенной одеждой. Подгадал момент, пока никого не будет, вскочил с кровати и подобрал телефон.

Во-первых, я обнаружил, что уже вечер четверга — то есть прошло почти три дня. Во всех верхних диалогах мессанджера творился кошмар. Я успел написать десяток сообщений вроде “Я свободен! Моим разумом теперь никто не управляет!” и тому подобного безумного бреда. Удивительно, что многие реагировали достаточно спокойно. Заинтересовало сообщение от Аллы:

“Ну, зашибись. А у нас из-за тебя теперь группа не набирается.”

Посмотрел звонки: одним из верхних был звонок от Корнея Константиновича. Недолго думая, я позвонил ему.

— Ну, чего? — голос показался недовольным.

— Хотел бы уточнить, есть ли решение по вопросу моего трудоустройства?

После некоторой паузы он ответил весьма эмоционально:

— Парень, я вообще не понимаю, что с тобой не так? Я же, блин, сказал тебе, что тебя берём, что ты принят, начальство одобрило стажировку. А ты выдал какую-то тираду, что тебя заставили, что в жизни к нам не пойдёшь, и бросил трубку. В итоге все твои бумаги о зачислении на стажировку я порвал, выкинул в урну и приказал собеседовать новых. Ты и дальше так будешь мозги нам сношать? А?!

— Корней Константинович! Я не могу сказать точно, что именно я сморозил, но причина была в том, что я попал под воздействием мощного сенситивного психолога, который вызвал у меня приступ агрессии. Моя матушка решила, что моё умственное здоровье следует проверить после внезапного отчисления, и отвела в какую-то шарлатанскую клинику. Уверяю, что сейчас я нахожусь в полном здравии и принял решение. Я хочу на вас работать.

После моей тирады снова последовала некоторая пауза, где было слышно приглушённое бормотание с парой бранных словечек.