Пару минут мы шли молча, на её лице было волнение. Наверное, сложно было бы найти в округе более безопасных кварталов, чем те, по которым мы шли: на въезде в микрорайон я видел блок-посты жандармов, на столбах висели камеры, а в округе не было ни одного лишнего человека. Но проводить её было делом чести, к тому же, сознание моего реципиента подсказала весьма наивную мысль: “вдруг что-то перепадёт”. Нет, с такими девушками на первом недо-свидании ничего не перепадает.

— У меня впереди ещё полтора месяца подготовительных курсов, а затем экзамены, — заговорила она лишь в самом конце пути. — Я собираюсь учиться в Петербурге, в академии при Министерстве иностранных дел.

— На кого?

— Сенситивный психолог-дипломат. Проводившие процедуры измерения сечения специалисты сказали, что, возможно, первым навыком у меня будет телепатия… К тому же, моя способность к языкам…

Мурашки пробежали по спине. Получается, местные могут ещё и читать мысли?

— Je ne veux vraiment pas couper la communication avec vous (франц.: Я бы очень не хотел прервать общение с вами), — сообщил я, всё больше чувствуя себя персонажем произведений XIX века. — Und ich würde dich wirklich gerne zu einem vollen Date einladen. (нем.: И я очень хотел бы пригласить вас на полноценное свидание).

Она остановилась и обернулась. Гамма эмоций на лице была восхитительной.

— Где вы?!.. Как вы настолько хорошо выучили французский? Вы же говорили, что едва сдали на “удовлетворительно”? А второй язык…. это какой-то странный диалект баварского? Или прусско-норвежского? Как вы… всё это выучили?!

— У меня ещё много тайн. Кажется, это ваше поместье?

Мы остановились у огромных решётчатых ворот. Мои ворота располагались всего в тридцати метрах через дорогу. Четырёхэтажное здание возвышалось почти прямо за оградой, и взгляд на окно четвёртого этажа, где, по-видимому, располагалась спальня Нинель, пробудил в душе какие-то тёплые воспоминания. Если не сказать больше — влажные.

— Идите, — кивнула Нинель. — Дворецкий уже подходит. Спасибо за встречу.

Я раскрыл руки для объятия.

— Спокойной ночи, Нинель Кирилловна. Надеюсь, моя болтовня не сбила ваш сон.

Она промедлила с минуту, воровато оглянулась. А затем коротко, быстро обняла меня свободной от тяжёлой книги рукой, максимально отвернув лицо, чтобы я ещё ненароком не полез целоваться.

Нет, конечно, я рассматривал этот эпизод общения исключительно как шаг по выполнению побочной задачи. А именно — организации долговременных интимных отношений, благоприятно влияющих на карьеру и выполнение рабочих задач. Но как же чертовски плохо я выспался в ту ночь!

Выбирать не приходилось — утром меня разбудил Фёдор Илларионович, сообщив:

— Карета готова, барин. Велено везти вас в Успенское на собеседование.

Матери я дома не застал. После быстрого завтрака, оставленного на столе кухаркой, и не менее быстрых сборов я отправился в дорогу, захватив по дороге отремонтированный телефон.

К собеседованию я не готовился — бесполезно готовиться в ситуации, когда сознание находится в мире всего пару дней. Но, если говорить в целом, то я думал, что всё окажется гораздо хуже.