Крестный отец неторопливо махнул рукой, и тринадцать будущих членов семьи приложились к картонному образу святого Леолукаса.

— Всего через несколько лет после чудесного явления святого Леолукаса в образе горящей башни, — продолжал Майкл, — в небольшом доме у полей, который когда-то возделывал Леолукас, родился мальчик. Его детство было счастливым, но, когда ему исполнилось двенадцать, враги убили отца тремя выстрелами из обрезов — лупар. Мать закололи насмерть прямо на глазах мальчика. Умирая, она шептала сыну слова любви. Мальчик уцелел, однако убийцы разыскивали его, понимая, что в один прекрасный день он сможет отомстить. — Майкл снова затянулся, всеми фибрами души ощущая дыхание прошлого. — Парня звали Вито Андолини. Совсем ребенком он уехал в далекую Америку и, чтобы сбить с толку преследователей, сменил фамилию, назвавшись в честь родного города Корлеоне. Это был один из немногих сентиментальных поступков в его жизни, которую он прожил ради своей семьи, — Майкл ударил себя кулаком в грудь, — и ради своих детей. Молодой человек стал мужчиной, который, упорно работая, построил империю и не совершил ни одного недостойного поступка. В один прекрасный день он вернулся на Сицилию и отомстил за смерть родителей. Вито Корлеоне, который умер в начале этого года, был моим отцом. Я Майкл Корлеоне, его сын. Но эти люди, — Майкл показал на мужчин, стоявших полукругом около столов, — такие же члены семьи Корлеоне, как я. Если хотите присоединиться, добро пожаловать.

Майкл занял свое место. Следующую часть церемонии должен был исполнить Фредо. Что бы ни думали Ник Джерачи и остальные, пост sotto capo, на который Майкл назначил брата, был чистой формальностью. Привилегий Фредо получил совсем немного, столько же обязанностей, которые выполнял спустя рукава, и небольшой отряд верных, но довольно ограниченных людей. Никаких иллюзий по отношению к брату Майкл не питал — сколько ни подгоняй осла, рысака из него не выйдет.

Тяжело ударив об пол тростью, поднялся Питер Клеменца.

Вне всякого сомнения, тринадцать новичков понимали формальность церемонии, и все же традиции есть традиции. Клеменца начал объяснять, как организована семья. Майкл Корлеоне — крестный отец, чья власть абсолютна. Фредерико Корлеоне — его sotto capo. Рокко Лампоне и сам Клеменца — caporegime. О роли consigliere Клеменца умолчал. Со дня смерти Дженко Аббандандо в семье, можно сказать, не было полноценного consigliere. Том Хейген, не будучи сицилийцем, не мог принимать участия во всех церемониях, а сам Вито был помощником сына всего несколько месяцев.

— Прежде чем станете частью семьи, — продолжал Клеменца, — хочу, чтобы вы кое-что уяснили. — Прохаживаясь вдоль столиков, он перешел на сицилийский диалект. — Нас объединяет вовсе не бизнес, а кодекс чести. Если вы вступаете в семью, то ее интересы должны стать важнее родины, религиозных убеждений, ваших родителей, жен и детей. Семья может призвать от постели умирающей матери, а вам придется поцеловать ее пылающий лоб и уйти. — Клеменца остановился и тяжело облокотился на трость. — Все понятно? Вы готовы принять эти условия?